Васька терпеливо дождался, когда его соперник проводит Настю до крыльца, а потом мышью юркнул за девочкой в подъезд. Не мешкая ни минуты, он набросил ей на голову пиджак и несколькими ударами сломил сопротивление. Подвал, в который он ее потащил, находился тут же, в подъезде, под лестницей. Настя пыталась кричать, но Васька крепко зажал ей рот.
В подвале он усадил ее на ящик и пару раз ударил по лицу.
– Только пискни, курва! – рыкнул он. – Только звук издай, сразу зарежу!
Окончательно запугав Настю, Васька успокоился и понял, что может лепить из нее все что захочет. Тогда он связал руки девочки и уложил ее на спину. Настя, боясь кричать, стонала и дрожала от страха. Трясущимися руками Васька стянул с нее трусики. Девочка задрожала еще сильнее, но не проронила ни звука.
Затем он погладил ее ноги, сгорая от стыда за свое бессилие. Девочка истерично завизжала. Носов навалился на нее и заткнул трусиками рот. Она прекратила сопротивление.
Васька тяжело дышал, чувствуя мощные толчки крови в висках. Огромной силы соблазн будоражил мозг, но он не имел возможности овладеть Настей как мужчина. Тогда Васька выхватил нож и поднес к упругой девичьей груди… Затащив девочку в подвал, Васька не собирался ее насиловать. Он хотел оскопить Настю и сделать ее постоянной спутницей своей жизни.
Прежде чем идти «на дело», Носов хорошо вспомнил все действия Ивашки и заранее припрятал в подвале бутылку водки, вату и чистую простыню. Когда он коснулся острым лезвием ножа груди Насти, девочка снова забилась в истерике, и успокоить ее было уже невозможно.
– Да заткнись ты, дура, ведь зарежу! – зашептал злобно Васька. – Тебя все равно никто не услышит, и я…
С улицы, через разбитое окно, послышались крики. Обеспокоенные родители искали свою дочь. Несколько раз хлопнула дверь подъезда, затем шаги послышались у двери в подвал.
– Тьфу ты, черт! – прошептал Васька.
Он не рассчитывал, что Настю так быстро хватятся и начнут искать. Дело принимало плохой оборот. Крепкая подвальная дверь трещала от ударов. Парню ничего не оставалось, как уносить побыстрее ноги.
Носов отшатнулся от бьющейся в истерике девочки и метнулся к окну, но, остановившись на половине пути, обернулся. Увидев голое, влекущее любимое тело, Васька едва не заревел от бессилия и досады. Еще тяжелее стало на душе, когда он представил ухажера девочки, делающего с ней то, что ему сделать не дано. И тогда… Васька подбежал к Насте и с силой воткнул нож в её грудь. В эту минуту дверь разлетелась на щепки, в подвал хлынула толпа людей, но он уже быстро выбрался через окно на улицу и был таков.
Ему удалось спастись от преследователей, но от себя самого так уйти и не удалось…
* * *
Наутро, едва Носов проснулся, Альбина с микстурой в бокале уже стояла перед ним.
– Как спалось? – спросила она, тревожно вглядываясь в его лицо.
– Сегодня лучше.
– Весть плохую нынче доставили, – присаживаясь рядом, сказала женщина. – Из города человек пришел… Семеном Брыкиным назвался.
– Ну, не тяни? – напрягся Носов.
– От Мишки-жида он…
Васька от плохого предчувствия начал покрываться испариной.
– Семен сказал, что в засаду угодил, когда Ефремке Воронову чемодан с деньгами и марафетом передавал. Он двоих гэпэушников застрелил и ушел, а Ефремку вместе с чемоданом легавые загребли, – ровным, спокойным голосом доложила Альбина.
Носов побледнел, губы скривились в гримасе, а зрачки расширились.
– Если этот баран назовет мое имя, я вынужден буду драпать отсюда, не закончив дела…
Замолчав, они просто сидели друг перед другом. Поглощенный свалившейся проблемой, Васька потерял интерес ко всему. Отсутствующим взглядом смотрел он в сторону окна и не видел ничего, что вывело бы его из той губительной ситуации, в которой он оказался.
Первой вышла из состояния задумчивости Альбина.
– Пока ты болел, к нам сюда гэпэушники приезжали. Очень интересовались про коммуну и ее создателя.
– Они тебе поверили? – едва дыша, поинтересовался Васька.
– А что им оставалось, факт налицо. Все коммунары наши делом заняты были. Вот только следователь… Калачев, кажется… ходил и присматривался. То усадьбу обойдет, то вовнутрь заглянет. Но больше всего он в лица адептов вглядывался.
– Выходит, Степан Калачев приезжал, – нахмурил брови Васька. – Видно, хваткий парнишка вырос, сынок Аверьяшки покойного.
– И чего следователю Калачеву у нас в коммуне понадобилось?
– Трудно судить вот так сразу, – ответил задумчиво Васька. – Скорее всего, наша коммуна кому-то глаза мозолит.
– Мне недавно председатель колхоза Николай Ершов встретился, – вспомнила вдруг Альбина.
– Это тот борец с частной собственностью? – ухмыльнулся Васька, который был наслышан о «бесноватом» председателе.
– Так вот, – продолжила Альбина, – он потребовал, чтобы наша коммуна слилась с его захудалым колхозом «Красное знамя»!
– Думаешь, по его наводке гэпэушники действуют? – осторожно поинтересовался Васька.
– Думай не думай, а жареным попахивает, – вздохнула женщина.
– Ты помнишь, я тебе про баб-коммунарок рассказывал? Так вот, – продолжил Васька, – их лавочку гэпэушники прикрыли. Бабешки-то изворотливыми бестиями оказались. Они были чадами женского монастыря! Их пастырь посоветовал «овечкам» своим вступать в комсомол и партию большевицкую, чтобы к ним не цеплялись. А теперь на них статью политическую вешают, за организацию тайного монастыря! Во как!
– И в самом деле, у нас ведь такая же коммуна, как и у монашек тех? Значит, та же участь и нас ждет, – прошептала обескураженно Альбина, побледнев.
– Замолчь и не каркай! – зыркнул на нее грозно Васька. – К нам не прикопаются. Адепты лишнего слова не вякнут, мы же их на иглу прочно посадили.
– Они, может быть, и не вякнут, но их ведь все еще ищут. А вот возьмут гэпэушники учителя из техникума, сюда привезут, и он их узнает?!
Правота женщины больно кольнула Носова в самое сердце. Он промолчал, не находя подходящих слов для возражений.
– И это еще не вся беда, – продолжила Альбина. – Шашлычник Хасан и Салях-истопник в ОГПУ сидят, но молчат ли они или нет?.. А банда Проньки и Хохла?.. Сколь веревочке не виться…
Васька сидел молча, склонив голову.
– Хорошо, – сдался наконец Носов, – что ты мне предложить собираешься, выкладывай?
– Уходить нам надо, Вася, – зашептала, оглядываясь на дверь, Альбина. – Уходить немедленно и как можно дальше.
– Бросить все и… – округлил глаза Носов. – Но ведь это предательство? – возразил Васька.
– Не боись, все хорошо будет, – улыбнулась загадочно Альбина. – Проньку и его банду расстреляют за их кровавые деяния, и тебе мстить уже некому будет.
