государство позволило свободно торговать сельскохозяйственной продукцией, открывать торговые заведения, создавать мелкие промышленные предприятия. Необходимость в толпах курсирующих мешочников отпала сама собой. Теперь первые законные советские предприниматели, нэпманы, поставляли продовольствие на городские рынки. Они заполнили прилавки магазинов не только товарами первой необходимости, в продаже также можно было увидеть и приобрести редкие товары и предметы роскоши. Практика частной торговли на период нэпа вышла из подполья, пока вскоре снова не вернулась в границы черного рынка уже в виде спекулянтов и растратчиков.
Черный рынок и спекулянты
С начала 1930-х гг. после сворачивания нэпа и запрета частной торговли в стране появился дефицит отдельных категорий товаров. Советская экономика не могла за короткое время обеспечить население востребованной продукцией. Повышенный спрос породил теневую экономику, в которой подпольные торговцы могли достать нужный товар. По свидетельствам очевидцев, в городах ощущалась нехватка даже обыкновенных продуктов питания. В конце 1932 года участники московского съезда инженеров направили на имя председателя СНК СССР В. М. Молотова письмо, в котором сетовали на нужду и неустроенность: «У нас “благополучие”: картошка, капуста, огурцы стали роскошью… Москва — столица “Социализма” — наводнена нищими. На железных дорогах, на каждой самой маленькой станции: толпы в лаптях, в рваных армяках, женщины, дети, семьи — едут — куда? Мечутся, бегут от социализма десятки миллионов здоровых и трудоспособных людей».
На черном рынке продавались товары повседневного спроса и различная сельскохозяйственная продукция. Спекулянты приобретали востребованные промышленные товары за взятки из государственных и кооперативных магазинов, фабрик, предприятий, складов. Потом эти товары перепродавали по более высокой цене на рынках, улицах, площадях и вокзалах. В сельской местности скупщики выкупали зерно, овощи и фрукты и реализовывали из-под полы в городах. При этом сырье могло проходить обработку и поступать в продажу в виде готового продукта. Например, домашний скот забивали на мясо и реализовывали его на рынках по сходной цене. В сельской местности предметом спекуляций выступала различная присущая этим районам продукция: лошади, мясо, яблоки, лес и т. п. В городах в основном спекулировали фабричными товарами: тканями, одеждой, табаком и т. п.
Наиболее востребованным товаром на черном рынке был хлеб. Ситуацию усугублял голод, случившийся в 1932–1933 гг. на обширных степных землях Советского Союза. Тогда голод разразился на фоне масштабной коллективизации, неурожая и принудительного изъятия хлеба у жителей села. В то время спекулянты выкупали зерно, делали из него муку, выпекали хлебную продукцию и продавали ее по высокой цене населению. Особое значение этого продукта определило повышенное внимание властей к хлебной спекуляции. На разных территориях вводились запреты на торговлю хлебом, устанавливались нормы его перевозки в расчете на одного человека, запрещался вывоз хлеба за пределы региона. Власти пытались поставить под полный контроль производство и распределение этого ценного продукта.
Неожиданной проблемой в 1930-х гг. стала вовлеченность в спекуляцию детей и подростков. Ситуация выглядела еще более странно, так как молодые люди родились в преддверии или уже после революции 1917 года и совершенно не были знакомы с капиталистической жизнью. Но их открытость и интерес ко всему новому создавали почву для коммерческой инициативы. В мае 1933 года на заседании Оргбюро ЦК ВКП(б) рассматривалась справка о положении дел с детской спекуляцией. Составители справки пытались найти причины этого явления: «Подавляющее большинство ребят, торгующих на улицах папиросами, занимающихся чисткой сапог и т. д. — школьники. Некоторые из них — пионеры. Все они дети работающих родителей. Собранные материалы свидетельствуют о том, что, как правило, дети идут спекулировать на улицу не вследствие нужды и бедственного материального положения, а вследствие крайне слабой работы школы и пионерской организации в области удовлетворения запросов детей».
Для перепродажи промышленных товаров серые торговцы часто выбирали комиссионные магазины. Перекупщики, зачастую под вымышленными именами, сдавали в комиссионки товары по стоимости, порою в несколько раз превышавшей цены в государственных и кооперативных магазинах. В условиях дефицита комиссионные товары продолжали пользоваться спросом у населения. В 1935 году Комиссия партийного контроля подготовила для В. М. Молотова докладную записку о работе комиссионных магазинов. В записке делался неутешительный вывод об использовании комиссионок в качестве легального прикрытия спекулятивной деятельности перекупщиков. Объемы комиссионной торговли ряда частников могли вполне сравниться с деятельностью торговых предприятий. Так, в Москве спекулянт Краснов реализовал через комиссионный магазин Гормосторга обуви на 100 тысяч рублей, а перекупщики Сахаров, Волков и Смирнов — на 400 тысяч рублей. А если принять во внимание, что в 1934 году в Москве и Ленинграде работало 98 комиссионных пунктов с годовым оборотом 150 млн рублей, масштаб спекуляций поражает воображение.
В условиях черного рынка и торговой активности населения власти предпринимали жесткие меры для борьбы со спекуляцией. 22 августа 1932 года ЦИК и СНК СССР приняли постановление «О борьбе со спекуляцией», которым предписали отправлять спекулянтов и перекупщиков в концентрационный лагерь на срок от 5 до 10 лет без права применения амнистии. Решение этой задачи возлагалось на органы государственной безопасности (ОГПУ), прокуратуру и местные власти. Во исполнение этого требования в УК РСФСР появилась статья 107, в которой запрещалась «скупка и перепродажа частными лицами в целях наживы (спекуляция) продуктов сельского хозяйства и предметов массового потребления». Запрет поддерживался суровым наказанием: «лишение свободы на срок не ниже пяти лет с полной или частичной конфискацией имущества».
Статистика спекулятивной преступности показала резкий всплеск в 1932 году и такое же падение в следующем году. По данным, собранным доктором исторических наук О. Б. Мозохиным, в 1932 году органами государственной безопасности (ОГПУ) были привлечены к ответственности за спекуляцию 26 975 человек. Но уже на следующий год число осужденных снизилось вновь до уровня порядка 2 тысяч человек. Такой резкий скачок и последующий спад объясняются масштабами спекуляции в первые годы после ликвидации нэпа и высокой активностью властей по искоренению незаконной торговли в стране. Хотя властям и удалось сбить пиковое значение спекулятивной преступности, в криминальных сводках она осталась надолго.
Сталинские валютчики
Монополия и контроль государства над валютными операциями породили черный рынок обмена иностранной валюты. Истоки валютных махинаций следует искать в 1920-х гг. После Октябрьской революции власти установили государственную монополию на валютные операции и внешнюю торговлю. Вся валютная выручка от торговли с иностранцами служила серьезной подпиткой ликвидности молодой и нестабильной советской экономики. Для этих же целей в начале 1920-х гг. Наркомат финансов, а затем Госбанк получили монопольное право на покупку золотой и серебряной монеты. В 1922 году в стране была разрешена биржевая торговля иностранной валютой, и теперь любой кризис советского червонца связывали с деятельностью валютных спекулянтов. Осенью 1923 года рост цен привел к высылке из Москвы злостных валютчиков, в Петрограде последовали аресты
