Курт не растерялся, он схватил небольшую резную шкатулку, попавшуюся под руку, и метко метнул её в слугу. Шкатулка достигла цели, попав прямо в грудь безумца. Он встрепенулся: посмотрел вокруг, затем на кинжал в руке и обмяк…
Курт подбежал к слуге, ловко выбил у него кинжал, заломил ему руки назад и тут же, сняв себя кожаный ремень, связал.
Слуга, лежавший на полу со связанными руками, молил:
– Сударь! Умоляю, развяжите меня! Я всего лишь подавал вино господам!
Курт пришёл в ярость от такой наглости:
– Ну да, а кинжалом ты бутыль открывал!
– Кинжалом… – растерялся слуга. – Каким кинжалом, сударь?
– Да вот этим!
Курт поднял кинжал с пола.
– Я впервые его вижу! Хотя нет! Это кинжал господина бургомистра!
– Стало быть, ты его украл и пытался убить фрайшефена! Говори, кто подкупил тебя?
В потоке обвинений и ярости Курт даже не обратил внимания на то, что его господин и бургомистр никак не реагируют на происходящее. Когда же он пришёл в себя, усилием воли укротив гнев, то с удивлением увидел их обездвиженными.
– Ты отравил их! Я убью тебя! – негодовал Курт.
На крики вбежала охрана бургомистра и фрайграфа. Стражники пришли в ужас от увиденного: неужели господа отравлены?
* * *
Вскоре прибыл лекарь бургомистра. Он внимательно осмотрел пострадавших и вынес вердикт:
– Господа спят здоровым спокойным сном. Предполагаю, что в вине был снотворный порошок, который можно приобрести у лекаря Веймара. Когда они проснутся, а это, скорее всего, случится не раньше завтрашнего утра, следует напоить их парным молоком. Можете перенести господ из зала в спальни. И лучше, если ночью рядом с ними будут присутствовать домашние. Возможно, снотворного в вине было слишком много, и оно может вызвать непредсказуемые видения. А при них трудно предсказать поведение человека.
По распоряжению лекаря слуги перенесли господ в спальни, заботливо раздели их и уложили на мягкие пуховые перины.
Курт проследовал за лекарем.
– Сударь, вы уверены, что порошок был приобретён у Веймара?
– Несомненно… Я хорошо знаю его ещё со времён молодости. Мы вместе учились в Бёблингеме у известного на все германские курфюрства медика Винса Шпаера. Он отдельно читал нам курс по снотворным снадобьям, и Веймар особенно преуспевал. Странно, что снотворное, изготовленное им, использовано столь непристойным образом. Поверьте, я хорошо знаю Веймара, он не станет раздавать порошки направо и налево.
– Вы не могли бы проводить меня к господину Веймару? – настаивал Курт.
Лекарь замялся, но, немного подумав, согласился:
– Конечно, я понимаю, что случай из ряда вон выходящий. Мыслимо ли – попытаться убить самого фрайшефена фон Брюгенвальда!
Курт смерил коротышку-лекаря взглядом и спросил:
– А кто вам сказал, что некто пытался убить самого фрайшефена?
Лекарь, поняв свою оплошность, покрылся испариной и залепетал:
– О сударь! Не подумайте ничего дурного… Это я по своему недомыслию… А так я ничего не знаю…
– Вот и хорошо, что не знаете! – отрезал Курт. – Будете крепче спать! И не вздумайте бежать от меня!
Лекарь побелел от страха, понимая, что попал в серьёзный переплёт. Курт выставил стражников около спальни фрайшефена и с чувством выполненного долга направился в сопровождении лекаря к его коллеге, господину Веймару, – мастеру по изготовлению снотворных снадобий.
* * *
Господин Веймар жил на соседней улице в аккуратном домике с кованой оградой, внешний вид которого выдавал финансовую состоятельность хозяина.
Лекарь и Курт очутились около добротной двери с огромными металлическими петлями в виде лилий. Лекарь постучал: отворилось смотровое оконце.
– Господин Фридель! В такой поздний час! Что-то случилось?
– Да… Мне надо срочно переговорить с господином Веймаром!
Дверь открылась.
– Прошу вас, господа! Думаю, господин ещё не лёг почивать, – сообщил предупредительный слуга.
Вскоре гости расположились на стульях за большим столом. Хозяин дома не замедлил явиться:
– Добрый вечер, господа! Что привело вас ко мне в столь поздний час?
Фридель представил своего спутника:
– Познакомься, Веймар: господин Курт – верный человек фрайшефена фон Брюгенвальда.
Курт слегка поклонился.
– Да, да… Фрайшефен Брюгенвальд… Я слышал, что он прибыл в Мюльхаузен, – хозяин дома потянулся и слегка зевнул.
– Да, его сегодня пытались убить, предварительно опоив снотворным! – воскликнул Курт, расставляя все точки над «и».
Веймар встрепенулся: была задета его профессиональная честь.
– Как снотворным? Фридель объяснись, прошу тебя!
– Да, как это ни печально, господин Курт говорит правду – фрайшефена хотели опоить снотворным и затем убить. А ведь все в городе знают, что именно ты изготавливаешь снотворные порошки!
– Помилуйте! Но я не продаю порошки убийцам! – возразил Веймар.
– Фрайшефена пытался убить слуга бургомистра. Думаю, вам бы в голову не пришло, как он может использовать проданный порошок, – пояснил Курт.
– Господин Курт! Вы, видимо, не в курсе: порошок стоит немалых денег и вряд ли по карману слуге. Я веду строгий учёт всех проданных лекарственных средств и уверяю вас – я не продавал ничего слуге бургомистра. Тем более, что это было бы неэтичным по отношению к моему коллеге, господину Фриделю, ведь именно к нему обращается бургомистр в случае необходимости.
– Да, господин Курт, это истинная правда. Открою вам секрет: между мной и господином Веймаром существуют определённые договорённости по поводу наших пациентов. Я не трогаю его, а он – моих. Это позволяет нам избегать излишних конфликтов.
Курт задумался.
– Хорошо, насколько я понял, порошки могут заказать только состоятельные горожане. Не так ли? – продолжал допытываться дотошный Курт.
Лекари одновременно кивнули в знак согласия.
– Значит, вы должны назвать мне имена всех тех господ, которые когда-либо приобретали у вас снотворное, – заявил Курт тоном, не терпящим возражений.
– С удовольствием, тем более что это не тайна. Завтра утром я подготовлю вам список всех, кто обращался ко мне в последнее время по поводу бессонницы или нервных расстройств.
– Да, и одна просьба, господа, – заметил Курт, – не болтайте лишнего, а то так недолго и перед фемом предстать!
Фридель побледнел и схватился за сердце.
Веймар, как человек аккуратный и обязательный, прислал обещанный список в дом бургомистра рано утром, когда он и фрайшефен ещё почивали.
Курт, воспользовавшись тем, что господа ещё спят, устроился в зале, в кресле рядом с камином, и развернул свиток, испещрённый ровным, убористым почерком лекаря Веймара.
