Из всех знакомых, что недавно расстилались перед Василием Лукичом, навестить опального осмелился лишь фельдмаршал Василий Владимирович. Ну, ему уже терять было нечего – сам ждал со дня на день приказа о ссылке и уже вещи паковал. С телегами и лошадьми президент Военной коллегии не мог помочь по той же причине.
Два князя великого рода, два Василия, ненадолго присели. Василий Лукич, вспомнив, что он еще не завтракал и не обедал, приказал подать легкую закуску. От еды фельдмаршал отказался, а вот водочки выпил. Выпил, занюхал корочкой и хмуро сообщил:
– Алексея с Ванькой да с бабами в Березов отправляют. А парней – в Якутск.
– В Якутск? – вскинул брови дипломат, пытаясь сообразить – где же такой находится? Василий Лукич объехал половину Европы, а вот что и где в России, имел смутное представление. Понятное дело, что далеко, а вот где?
– В Якутск, – подтвердил фельдмаршал, прищурив глаз, прикинул: – От Москвы до Тобольска – месяца два пути. А от Тобольска до Якутска – еще два стока. Ну да сам узнаешь, где этот Якутск.
– Типун те на язык! – совсем не по-светски отозвался князь Василий Лукич.
Налив по-европейски – то есть себе одному, выпил. Фельдмаршал неодобрительно покосился на родича, но оговаривать его за такое невежество не стал. Исправляя положение, Василий Владимирович налил уже по-русски – и себе и сотрапезнику. Осушив свою чарку, выдохнул:
– Я это к чему говорю, что Якутск-то в твоем ведении числится, господин губернатор. А парни туда сосланы – тьфу ты, посланы – провизию закупать для экспедиции Беринга. Так что без тебя там не обойтись.
– А скажи-ка, тезка, куда брата твоего, Михайлу Владимировича, подевали? Тоже сослали куда-нибудь? – поинтересовался дипломат.
– Слышал я краешком уха, что Михайлу в Астрахань перевели. Сегодня к нему гонца отправили.
– Слышь, князь Василий, – тихонько спросил Василь Лукич, заглядывая в глаза родича. – Тебя же при дворе уважают. Тот же Бобылев, аманат царицын. Попросил бы… Вон, Голицыных-то не трогают…
Фельдмаршал вздохнул. Грустно посмотрел на собеседника, перевел взгляд на графин. Хотел было налить, но передумал. Отведя глаза, грустно сказал:
– Андрюшке Бобылеву надо спасибо сказать, что оставили меня при месте. Да и Алексей Григорьевич, думаю, только по милости Бобылева легко отделался.
– Легко? – взвился Василий Лукич. – Как так – легко? Самого вместе со старшим – в Сибирь, в Березов, а остальных – куда подальше. Сам-то подумай, что говоришь?!
– Легко, – строго повторил фельдмаршал. – Ты вспомни, чего хотел Алексей Григорьевич с сынком своим сделать? Дочку в императрицы возвести, а самому при ней, ровно регенту…
– Так и возвели бы. Ты же тогда и помешал, – упрекнул Василий Лукич фельдмаршала.
Фельдмаршал не стал спорить. Все, что он мог сказать, – сказал уже давно, в ту январскую ночь. А что еще говорить?
– Ладно, князь Василий. Не буду тебя боле задерживать, – поднялся Василий Владимирович. Потрепав тезку по плечу, попытался утешить: – Сам знаешь – сегодня судьба так повернет, завтра этак. А тут… Ну, посидят год-другой в ссылке, ничего не случится, простит государыня. Я вон шесть лет в Соли Галицкой просидел. Ничего, дождался – меня ко двору вернули, чины вернули.
К вечеру весь парк перед особняком был забит гружеными возками и телегами. Посему, когда подъехал гвардейский сержант с десятком солдат, Василий Лукич уже был готов трогаться в путь. Измайловец, подъехав поближе к хозяину, уважительно помотал головой.
– Молодец, Василий Лукич! – похвалил сержант князя. – Быстро собрался.
– А куда деваться-то было? – дернул щекой князь, перед которым уже открывали дверцу кареты.
– Я вот о чем подумал, князь Василий, – глубокомысленно изрек сержант. – Куда тебе на ночь глядя ехать-то? Давай-ка знаешь что – выедешь ты завтра, с утра раннего. Так что – распрягайте коней да спать ложитесь. Ну а я завтра с рассвета приеду, провожу вас немножко…
После этих слов Василий Лукич едва удержался, чтобы не обматерить сержанта. Но, пересилив себя, сдержанно улыбнулся. Конечно, лучше ехать с утра, кто б спорил? Но чего ж он, сержант гвардейский, б… такая, сразу-то о том не сказал?
– А с утра завтра точно выедем? – поинтересовался князь. – Или опять чего-нибудь выдумаешь?
– Я? Выдумаю? – неподдельно удивился сержант. – Да ты чего, князь Василий? Я ж для тебя да для твоих людей стараюсь.
– Ты, сержант, каких кровей будешь? – спросил Долгоруков. – Из дворян али как?
– Из дворян князь-батюшка, из дворян, – дурашливо поклонился измайловец. – Из столбовых дворян Белоликовых. Слыхал про таких?
Ну еще бы Василию Лукичу про таких не слыхать, если две деревушки, доставшиеся ему из меншиковского «наследства», когда-то принадлежали Белоликовым. А еще одна отошла Ивану Алексеевичу… По правде-то говоря, деревни эти следовало вернуть хозяину, но… Не бывало еще такого, чтобы Долгоруковы назад вертали то, что к ним в руки попало!
– А сам, верно, сыном Петра Осиповича будешь? – вспомнил Долгоруков имя Белоликова-старшего, сосланного в Сибирь.
– Он самый, – согласился сержант. Потом, горделиво выпрямившись в седле, произнес: – Токмо какая те, князь, разница – чей я сын?
– Лестно небось целого князя везти? – не удержался Долгоруков.
Сержант Измайловского полка Белоликов не ответил, а лишь криво усмехнулся. Махнул рукой солдатам. Неспешно, чтобы пешие за ним успевали, отправился в казармы, а Долгоруков, слегка побранясь с мужиками, требовавшими оплатить сегодняшний день, пошел спать.
Всю ночь князь Василий не смыкал глаз, все думы думал, а когда на рассвете заснул-таки, поспать удалось недолго.
– П-подъем, мать вашу так! – заорал за окном противным голосом сержант Белоликов. – Живо коней запрягаем, ехать пора!
Не дав людям поесть, а только что разрешил напоить да накормить лошадей, сержант с солдатами едва не пинками и кулаками начали собирать обоз. Василию Лукичу, пытавшемуся уговорить сержанта дать время, чтобы позавтракать, Белоликов сказал:
– Ниче, князь Василий, в дороге поешь. Хлебушка-соли возьми, знай себе хрумкай…
Обоз, насчитывавший добрых двадцать телег и карет, растянулся на целую версту. Так и ехали. За два дня добрались до Сергиевой лавры, немного отдохнули, дали отдохнуть лошадям. Еще через день, когда до имения Василия Лукича под Переславлем было рукой подать, обоз догнал Белоликов.
