– Аллах велик, – с горечью сказал я. – Вот, значит, какова благодарность за все те добрые дела, что я совершил! Меня снова повлекут навстречу неведомой судьбе – как тащат вола за кольцо в ноздрях!
Слова мои уязвили Мустафу бен-Накира, и он взорвался:
– Ты и впрямь неблагодарный человек, Микаэль эль-Хаким! Другой бы на твоем месте упал ниц и целовал бы землю, по которой я ступаю! Это же счастье – стать рабом султана! Похоже, ты и понятия не имеешь о том, что все самые могущественные люди в Османской империи, начиная с великого визиря, являются невольниками султана. Большинство из них воспитывалось в серале, где их – каждого в соответствии с его дарованиями – постепенно готовили к тому, чтобы занять самые блистательные посты в стране. Все высшие чиновники подчиняются тому или иному рабу султана. Быть его невольником – это цель, к которой стремятся самые честолюбивые люди!
– Что ж, премного благодарен тебе за такое счастье, – проговорил я с иронией, хоть внимательно выслушал удивительный рассказ Мустафы. – Но я вовсе не честолюбив – и думаю, что чем ближе удается рабу подобраться к вершине власти, тем ужаснее бывает его падение.
– Ты прав, Микаэль, – признал Мустафа бен-Накир. – Но ведь даже на ровной дороге можно свернуть себе шею. Кроме того, восхождение к вершинам власти – искусство трудное… Оно требует опыта и сноровки. Ибо мало самому карабкаться вверх – нужно еще отрывать от себя и отбрасывать тех, кто лезет следом, вцепляясь в полы твоего халата, и всеми силами пытается столкнуть тебя вниз. Но такая борьба за власть закаляет и удесятеряет силы; она неразрывно связана с мудрым и поразительно разумным устройством державы Османов. Султаны унаследовали этот порядок от византийских императоров, когда завоевали их столицу Константинополь. Не забывай, что Османы никогда не стыдились перенимать у других народов все мудрое и полезное. Лишь самые умные и изворотливые люди могут достичь вершин власти в серале, где все шпионят друг за другом и каждый стремится уничтожить соперников. Отрицательные стороны такой системы уравновешиваются элементом случайности, ибо любой успех зависит в конечном счете от милости султана. А милость эту может в благоприятный момент снискать как простой дровосек, так и могущественный визирь.
Меня прохватил озноб.
– Так кто же ты на самом деле, Мустафа бен-Накир? – спросил я.
Он посмотрел на меня блестящими темными глазами и ответил:
– Разве я не говорил тебе уже сто раз, что я – всего лишь член братства бродячих дервишей, живущих подаянием? Но у дервишей есть могущественные покровители. Мы многое видим, бродя по свету, и нам легче почувствовать настроения людей и заглянуть в их сердца, чем облаченным в зеленые одежды чаушам Блистательной Порты. Идя куда глаза глядят, я в то же время служу господину моему султану или, вернее, его великому визирю Ибрагим-паше, который в братстве нашем занимает тот же таинственный пост, что и великий магистр в христианском ордене тамплиеров. Говоря об этом, я открываю тебе страшный секрет, и слова мои доказывают, что я всецело полагаюсь на тебя. Ибо я вынужден довериться тебе, дабы ты меня понял – и знал, зачем я посылаю тебя в сераль.
Он встал, бесшумно подошел к двери, резко отдернул занавеску и схватил Джулию за волосы. Женщина упала на колени, ибо, подслушивая, подалась вперед и теперь не удержалась на ногах. Но она мгновенно вскочила, пригладила волосы и с оскорбленным видом заявила:
– Ты ведешь себя со мной как последний грубиян, посланник великого визиря Ибрагима! А я-то пришла спросить, любишь ли ты жареную курицу с итальянским овощным соусом! Мне совершенно не хочется, чтобы ты впутывал Микаэля в свои интриги, ибо он человек легковерный и быстро попадется к тебе в сети. Кроме того, дело это касается нас обоих, и я желала бы знать, собираешься ли ты отправить меня в гарем султана или же нет? Если хочешь, чтобы я тебе пригодилась, то должен открыто рассказать мне о своих планах, а иначе я их все сорву, как только попаду в сераль.
Мустафа бен-Накир, несомненно, с самого начала подозревал, что Джулия подслушивает под дверью. Ибо как ни в чем не бывало он продолжил свой рассказ о султане Сулеймане и державе Османов.
– Султан Сулейман, под властью которого находятся люди всех рас и народов, – человек мрачноватый и склонный к размышлениям; сердцу его скорее ближе закон и справедливость, чем своеволие и насилие. И еще этот грустный властелин любит видеть вокруг себя улыбающиеся лица и слышать веселый смех; Сулейман ценит людей, которым удается развеять его меланхолию. Великий визирь – почти ровесник султана. Ибрагим – сын греческого моряка; ребенком его похитили из родного дома и продали в рабство одной турецкой вдове, которая вскоре поняла, насколько мальчик талантлив, и дала ему прекрасное образование. Он разбирается в законах, говорит на многих языках, изучил историю, интересуется географией и отлично играет на придуманном итальянцами инструменте, именуемым скрипкой. Но самое главное, он снискал милость султана – и такую его любовь, что Сулейман не может обойтись без своего визиря ни единого дня, а часто проводит в его покоях и ночи.
Тут Джулия перебила Мустафу, заявив:
– Столь пылкая дружба двух мужчин выглядит весьма странно. И даже если они неразлучны днем, им совершенно необязательно вместе спать! По-моему, у султана султанов есть масса возможностей заниматься по ночам более естественными вещами!
Усмехнувшись, Мустафа посмотрел на Джулию блестящими глазами и сказал:
– В дружбе двух мужчин есть много такого, чего женщина никогда не сможет ни понять, ни оценить. Но в данном случае у тебя действительно не должно возникать никаких грязных подозрений, ибо Сулейман – большой ценитель женской красоты и у него уже есть несколько сыновей, старшего из которых, Мустафу, султану родила невольница дивной прелести; ее привезли с Кавказа и прозвали Весенней Розой. Однако, несмотря на всю свою красоту, она была прескучным созданием, и ее место уже давно заняла русская девушка, которую прислали в Стамбул крымские татары и которую за веселый нрав называют Хуррем, что значит Хохотушка. Она родила султану нескольких сыновей, а ее звонкий смех излечивает его от меланхолии в те часы, когда Ибрагим-паша занимается важными государственными делами.
– Итак, – продолжал Мустафа бен-Накир, – имея верного друга и любимую жену, султан Сулейман совершенно счастлив, и я не вижу никаких причин посылать тебя в его гарем, где тебе пришлось бы соперничать с Хуррем, добиваясь милости султана. Кроме того, Хуррем – женщина вспыльчивая и резкая, и неизвестно, чем бы вообще все это кончилось… Но зато в гареме наверняка нужна хорошая гадалка. И твое искусство ворожбы на песке, несомненно, развлечет его скучающих обитательниц.
