еще Едигером и Бекбулатом. А потом принял у себя в Искере царского посла Третьяка Чубукова и, глядя честнейшими глазами, пообещал исправно выплачивать дань и подписать «клятвенную грамоту», по которой становился вассалом Москвы.
Тем временем его тайные посланцы шныряли по русским пограничным землям, подбивая к восстанию черемисов, башкир и хантов, которым обещали всяческую поддержку от хана, чуть ли не Луну с неба. Те поверили и восстание подняли – правда, согласно старым сибирским обычаям оно свелось к тому, что «восставшие» разграбили торговые караваны на Каме и убили 87 русских купцов (число погибших известно точно из сохранившихся документов). Никакой поддержки от Кучума мятежники не получили, а потому, когда русские стянули туда кое-какие вооруженные отряды, быстренько унялись и покаялись, обещая больше так не делать, – и вообще их, скудных умишком, совратил на злое дело прохвост Кучум, с него и спрос…
Забавно, но до сих пор находятся авторы, которые именуют и это «восстание», и грабительские налеты мансийских князьков на строгановские владения «национально-освободительной борьбой коренного населения против русских колонизаторов». Ну что поделать, русский интеллигент – это не профессия, а диагноз.
Годом позже, в 1573 году, обернулось еще хуже. Через Уральские горы перевалило уже настоящее войско во главе с племянником Кучума Маметкулом. Еще один яркий представитель национально-освободительного движения, ага… Вся «борьба с колонизаторами» свелась к тому, что Маметкулово воинство дочиста разграбило на Чусовой и русские селения, и селения, где жила часть манси, принявшая русское подданство. И с теми и с другими поступали одинаково: мужчин убивали, женщин и детей угоняли в плен. Вдобавок по дороге Маметкуловы борцы с колониализмом перехватили посольство того самого Третьяка Чубукова, на сей раз ехавшего не к Кучуму, а в Казахскую орду. Убили всех, до последнего человека. Вообще-то Чингизиду Маметкулу следовало бы помнить, что Яса, свод законов Чингисхана, одним из самых тяжких и непрощаемых преступлений считает как раз убийство посла. Но Маметкул, не исключено, успокаивал свою с совесть тем, что посольство ехало не к Кучуму, а к казахам…
Потом маметкуловцы спалили дочиста строгановское поселение в местах под названием Тахчеи. И попытались поднять на бунт обитавших в тех местах хантов. Однако те как-то уже сжились с русскими и бунтовать отказались, за что Маметкул велел убить их князя.
И собирался двинуться дальше. Однако Грозный стал в лихорадочном темпе собирать в Поволжье ополчение – дворянскую конницу. А к Строгановым прибыло не менее тысячи нанятых ими волжских казаков. Узнав об этом, Маметкул быстренько убрался обратно в Сибирь – он приходил грабить, а не воевать.
И у Строгановых, и в Москве стало ясно, что дело на этом не кончится, что налет Маметкула – только начало. Нужно было срочно что-то предпринимать…
Самого Аникея к тому времени уже не было в живых – на склоне лет он отошел от дел, постригся в монахи, в монастыре и умер. Его владения унаследовали трое Строгановых-младших: Семен, Максим и Никита. Некоторые современные авторы именуют «сыновьями» Аникея всех трех. Однако дореволюционные энциклопедические словари единодушны: сыном Аникея был только Семен, а Максим Яковлевич и Никита Григорьевич – племянники Семена.
В общем, нужно было что-то делать, как-то разбираться с Кучумом. Регулярных войск Грозный послать не мог, у него попросту не было нужных «резервов»: продолжалась долгая и кровопролитная Ливонская война, отнимавшая чуть ли не все силы и средства Московского царства.
Судя по всему, Строгановы-младшие не уступали хваткой и решимостью покойному Аникею. Выход они нашли незатейливый, но эффективный: наняли одну из тогдашних «частных военных компаний», то есть дружину волжских казаков под предводительством атамана Ермака Тимофеевича. Одной из самых загадочных фигур русской истории, заслуживающей подробного рассказа.
Глава 4. Конкистадор в русском стиле
В первую очередь возникает вопрос: а как звали Ермака Тимофеевича?
Вопрос этот лишен и тени юмора. Дело в том, что имя знаменитого атамана дошло до нас в нескольких вариантах. Не только «Ермак», но и «Токмак». В 1780 году простой тобольский ямщик Иван Леонтьевич Черепанов на основании большей частью не дошедших до нас старых источников составил летопись, впоследствии без затей так и названную историками Черепановской. Вот такие были в Сибири ямщики – в свободное от основной работы время еще и летописи писали…
Так вот, Черепанов именует Ермака «Василий Тимофеевич Оленин». Позже выяснилось, что эти сведения он почерпнул из гораздо более раннего анонимного «Сказания Сибирской земли».
Полной ясности это, увы, не внесло. Отношение к «Сказанию» еще с конца XIX века остается сложным. Часть историков полагают его подлинным документом XVII века, часть – подделкой, и довольно неискусной. Мириться спорщики определенно не собираются. (К слову, существует еще парочка имен Ермака, гораздо менее известных.)
Вовсе уж фантастический разнобой царит в отношении второго вопроса: где родился Ермак? Вот тут уж вариантов… На Дону. В строгановских владениях на Чусовой. Под Ярославлем. В маленьком городке на Северной Двине. В Вологодской губернии. Где-то на Волге. И я еще не все перечислил…
Некоторые считают Ермака обрусевшим ордынцем. Единственным аргументом служит то, что имен Ермак и Токмак нет в православных святцах. Против этой версии есть весьма существенные возражения. Во-первых, в нескольких старинных летописях так прямо и указывается: Ермак – это прозвище. Имени такого нет, а вот само слово, представьте себе, русское, диалектное. В одних русских областях оно означает артельный котел для варки пищи, в других – мельничный жернов. «Токмак», несмотря на свое вроде бы стопроцентно тюркское звучание, – опять-таки русское диалектное словечко. «Токмач» – это деревянная «баба» для трамбовки земли. «Токмачить» означает еще «бить, колотить кулаком». Так могли прозвать человека, часто и успешно участвовавшего в кулачных боях. Наконец, есть гипотеза, что Ермак – это сокращение от имени Ермолай, и, следовательно, родился Ермак как раз в день святого мученика Ермолая, то есть 26 июля по старому стилю.
Во-вторых, к вопросу об «обрусевшем ордынце». Те, кто выдвигает такую версию, основываясь лишь на том, что имени Ермак нет в святцах, определенно слабо знакомы с русской историей. Вопрос об именах – не Ермака, а вообще – достаточно интересный, чтобы рассмотреть его подробно.
Со стародавних времен, буквально начиная с крещения Руси, повелось, что человек носил два имени. Одно крестильное, то есть данное при крещении, второе – мирское, как раз и употреблявшееся в обиходе (и даже в самых что ни на есть важных официальных документах). Это отголосок еще языческих времен, когда считалось, что злой колдун, зная подлинное имя человека, получает над ним
