Он отрёкся от Бога давно, так как тот отрёкся от него. С тех пор он ушёл в отшельники.
Всё улицы были покрыты пеплом и кровью. Сотни людей умерли за считанные секунды от непонятного всадника с мечем. Он шёл сквозь толпу, срезая головы, как масло раскаленный нож. Но всадник остановился перед отшельником. От горящих глазниц всадника с именем Война шёл дым. Всадник мог убить этого старика, но не трогал. Пустые глазницы смотрели прямо в душу этому монаху.
– Ты разве не боишься меня, ведь твой Бог, должен был спасти тебя, – начал речь Война.
– А я смерти не боюсь. Ты ничего мне не сделаешь, я это знаю.
У этого монаха не было семьи, маленький сын и жена умерли ещё много лет назад. Даже Бог отрёкся от молчаливого отшельника.
– Бога нет, – монотонно твердил старик, – а если бы и был, то он не допустил вас сюда.
– Ты смелый старик, в твоей душе нет ничего кроме разочарования. Иди отсюда.
Всадник ускакал прочь по пустынной кровавой улице. Вслед за ним появился ходящий скелет в чёрном одеянии и с косой. Лошадь последнего была худа, как сам владелец, но имел кожу, которая была похожа на покрывало. Всадник тоже остановился перед стариком.
– Ты худобой подобен мне старик, – Смерть, так звали этого скелета, слез с коня и подошёл к монаху, – но ты не мой последователь. Ты вынужден скитаться сквозь людей, погрязших в муках. Тебе суждено прожить вечность в одиночестве.
– Моя потерял счёт времени давно, все для меня, как бесконечный путь. Оставь меня ведь мой удел быть одному.
Смерть голову склонила, пав на колено, но после поднялась и накинула покров ткани капюшон, чтобы не видно было лица.
– Ступай, отшельник, – сказала Смерть и испортилась прочь.
Отшельник шёл, не видя никого и нечего. Кругом был хаос и неразбериха, а старик-монах шёл медленно домой.
К нему побежала женщина, её одежда едва скрывала части тела. Всё тело было покрыто кровью. Она просила помощи, но старик не свернул с пути. Он лишь ответил: ему уже не помочь. Женщина посмотрела ему прямо в глаза, но ничего не увидела. Там были глаза, полные пустоты.
Отшельник пришёл домой. Домом назвать это уже было сложно. Внутри обои, которые медленно отпадали из-за высокой влажности. Из мебели лишь старое кресло, стоявшее прямо у окна. Старик сел на него и устремил взгляд на улицу. На мгновение вся улица озарилась ярким светом, а потом все стало чёрным. Свет исчез. Лишь небольшая лампа на улице продолжала светить, но её время кончалось. Вскоре и сам фонарь погас, ознаменовав конец света, который ожидал каждый.
23 января или начало нового века?
Сотни людей вышли против узурпатора со своим дворцом. Люди разных мастей, которые сошлись в одном взгляде. Надо свергнуть царя. Возглавлял эту толпу мужчина 40 лет с худым лицом. Он был против такого режима. Народ нёс казалось им праведную мысль. Напротив толпы стояла подобная толпа с оружием в чёрных костюмах. Это были приверженцы обычного режима, а именно Володи.
– Народ, давайте восстановим власть народа и сдвинем этих крохоборов с власти. Все это видел молодой миротворец. Он был против всей этой драки. Он не хотел видеть смерти родных, но и не мог смотреть на этот мир равнодушно. Русые короткие волосы скрывались под чёрной шапкой. Небольшая щетина заместо маски. Чёрная куртка скрывала его длинные руки. Тёплые штаны не стесняли движения. Миротворец кричал, пытался успокоить и тех и других.
–Прекратите все это. Нельзя лить кровь почём зря. Вы безумны!
Но никто не слышал эти крики, хотя миротворец рвал горло. Но тут пролилась кровь. Алая теплая кровь медленно текла из головы одного из подручных Навального. Но кровь мирного населения принесла только ярость. Ярость блестела в глазах нападавших. Защитники Путинского режима применили оружие. Полилась кровь ещё более обильно. Но оружие было и у других. Была битва, а наш миротворец пытался разнимать толпу. Кто-то неизвестный ударил его по голове и миротворец потерял сознание.
Вернулось сознание через 15 минут. Он лежал относительно целый не задавленный толпой. Кровь уже застывала на лице парня. Миротворец поднялся и осознал ужас происходящего он лежал в крови, но не только своей. Кругом трупы мирного населения и военных, которые защищали старый режим. Среди трупов были и живые, но их жизнь могла прекратить я с минуты на минуту.
Миротворец шёл по пустым улицам, которые были как после войны. Машины были побиты, но людей не было. Миротворец увидел впереди пару людей, которые не внушали ему спокойствия. Люди тоже увидели паренька.
– Ты за кого? – грозно обратился один из подошедших, видать лидер.
– Я не за кого, -произнёс миротворец, понимая, что скорее всего будет драка.
– То есть не за Навального? Не за освободителя?
– От точно такой же освободите ль, как и Путин. Ничего такого не несёт.
Это была роковая ошибка, которая дорого обошлась. Один из гопников пырнул миротворцы и толпа убежала. Кровь хлынула ручьём. Миротворец приложил окровавленную шапку к ране, чтобы кровь не так быстро покидала рану. Миротворец понимал, что вряд ли выживет и поэтому присел на лавку. Мимо прошли защитники строя, но один из них обратился к командиру.
– Может его хлопнуть, чтобы не мучалась рожа навальная?
– Пусть подохнет, нечего на этого выродка тратить патроны, – отрезал командир, они ушли.
Миротворец достал фотографию, заляпанную кровью и протёр её. Там была молодая девушка с дочкой и парнем. Он хотел быть с ними, но уже не мог. Снег упал на фото, но миротворец уже не мог убирать снег с фотографии. Он уже стал лицом умиротворенным.
***
Спустя пару лет тут поставили памятник этому миротворцы, который не принял ничьей стороны, а лишь хотел мира в стороне. Его дочь положила цветы к памятнику отца, который вечно смотрит на своих любимых.
СТАЛ.И.Н. ходил по своему дому и думал, что делать. Может в теннис поиграть или херней страдать. Решение нашло само себя.
– Товарищ Сталин.
– Я – Сталев Игорь Николаевич. Что хотел и почему я товарищ?
Тут неожиданно произошло неизвестное. Неожиданный свет ослепил парня. Теперь он находился в небольшой комнате с каменным стенами и висящей посередине лампочкой, так же там стоял стол и сидел какой-то хмырь в чёрной кожанке с выреза и для сосков. Вместо нормальных белых зубов стояли 2 красных и один зелёный зуб. Других зубов не было.
– Сто тут делаешь?
