всем храмам официальные послания с предписанием молиться о победе японских войск, но сердце Николая разрывалось, так как победа эта означала поражение его собственного Отечества. Он даже не участвовал в общественных богослужениях, не мог поминать местные власти, и свои не мог. Поэтому на литургии просто частно молился в алтаре.
В результате Николай в пору этой войны был единственным русским, кто получил разрешение остаться в Японии! И даже в это время, в условиях ненависти японцев к России, Николай продолжал крестить новообращенных: в православие приходило около 600 японцев в год.
Было создано Православное товарищество духовного утешения военнопленных. Японские священники, знавшие русский язык, оставили свои приходы и направились в лагеря военнопленных: служить, исповедовать, причащать. А на Пасху 1905 года ни один из 72 тысяч русских военнопленных в Японии не остался без подарка.
Современники свидетельствовали об удивительном аскетизме епископа: он жил в одной комнате, ходил в одной рясе, считал каждую копейку – миссия была нищей. Называл себя спичкой в руках Бога – мол, если где огонек и зажегся, так оттого, что Бог спичку поднес. Личной заслуги никакой в этом он не видел, хотя и работал по 14 часов в сутки.
После кончины архиепископа Николая японский император Мэйдзи лично дал разрешение на захоронение его останков в пределах города.
В 1904 году, после трагических поражений русских войск в войне с Японией святой Николай всматривался в их духовные причины и написал в своем дневнике слова, которые будто и про сегодня: «Бьют нас японцы, ненавидят нас все народы, Господь Бог, по-видимому, Гнев Свой изливает на нас. Да и как иначе? За что бы нас любить и жаловать? Дворянство наше веками развращалось крепостным правом и сделалось развратным до мозга костей; простой народ веками угнетался тем же крепостным состоянием и сделался невежественен и груб до последней степени; служилый класс и чиновничество жили взяточничеством и казнокрадством, и ныне на всех ступенях служения – поголовное самое бессовестное казнокрадство везде, где только можно украсть; верхний класс – коллекция обезьян, подражателей и обожателей то Франции, то Англии, то Германии и всего прочего заграничного; духовенство, гнетомое бедностью, еле содержит катехизис – до развития ли ему христианских идеалов и освящения ими себя и других?.. И при всем том мы – самого высокого мнения о себе: мы только – истинные христиане, у нас только – настоящее просвещение, а там – мрак и гнилость. А сильны мы так, что шапками всех забросаем… Нет, недаром нынешние бедствия обрушиваются на Россию – сама она привлекла их на себя. Только сотвори, Господи Боже, чтобы это было наказующим жезлом Любви Твоей! Не дай, Господи, вконец расстроиться моему бедному Отечеству! Пощади и сохрани его!» [67]
Ударит скоро этот «наказующий жезл Господень», который предвидел святитель. Но прежде Промысл дает укрепиться стране – будто создать запас прочности перед будущим испытанием, и следом за миссионерским рывком Россия совершает один из последних своих рывков территориальных.
Последний территориальный рывок. Средняя Азия
В прирастании России землями Средней Азии сработали удивительные законы русской национальной политики: за покоренными народами сохранялись их культура, вера, традиции. Да, все было уже сложнее, не так, как в период полуромантического стремительного рывка к Тихому океану времен Ивана Грозного. Нынешняя отяжелевшая имперская бюрократия уже труднее справлялась с управлением новоприобретенными землями, что нередко приводило к восстаниям туземцев [68], но вместе с Россией сюда чаще всего приходили цивилизация и покой.
Напомню, что Россия за 1000-летнюю историю не провела ни одной хищнической захватнической войны: она воевала только в четырех случаях:
1. Когда нападали на нее: Вторая мировая, Наполеон, Куликово поле.
2. Когда выходила на защиту союзников, либо тех, кого несправедливо бьют: Крымская война, освобождение Болгарии, Сербии и Черногории от османского ига, Первая мировая, нынешние Сирия и Украина.
3. Когда возвращала себе прежние земли, с которых теперь шла угроза для нее: Ливонская война, петровские войны со шведами, последняя война на Украине.
4. Когда гасила источник многолетней угрозы для себя: войны Александра Невского, взятие Казани, Астрахани, Крыма, русско-турецкие войны и т. п.
Завоевание Средней Азии – последний, четвертый случай. Уже с начала века мы пришли в казахские степи, построив для последующей их защиты города Кокчетав (1824), Акмолинск (1830), Новопетровское укрепление (ныне Форт-Шевченко – 1846), Уральское (ныне Иргиз – 1846), Оренбургское (ныне Тургай – 1846) укрепления, Раимское (1847) и Капальское (1848) укрепления.
Но граница была не определена, и по степи гуляли разбойники из соседнего Кокандского ханства – крупного государства на территориях нынешних Узбекистана, Таджикистана, Киргизии, Южного Казахстана и Восточного Туркестана. В Коканде торговали русскими рабами – цена на них была самой высокой. Их количество исчислялось здесь десятками тысяч!
Чтобы обуздать кокандцев, с 1839 года и начались военные действия России в Средней Азии. В 1850-х те даже объявили нам газават – священную войну. В 1854 году в казахской степи мы основали укрепление Верное – ныне г. Алма-Ата.
Кокандцы теряли город за городом – у нас была цель замкнуть границу. В результате в 1866 году мы взяли Ташкент, опередив бухарского эмира, а еще через 10 лет покорилось все Кокандское ханство – оно стало Ферганской областью России.
Практически одновременно с русско-кокандскими войнами начались и боевые действия с Бухарским эмиратом. Этому способствовали территориальные споры между Кокандом и Бухарой.
Бухарский эмир был очень невежлив: конфисковал имущество проживавших в Бухаре русских купцов, потребовал от России убраться восвояси, оскорбил русскую миссию, посланную для переговоров. В октябре 1866 года русские взяли крепость Ура-Тюбе, а вскоре после этого пал и Джизак. Эмир не соглашался на капитуляцию. Тогда в 1868 году был отдан приказ двинуться на Самарканд. В битве за этот город потери российских войск составили всего до 40 человек убитыми и ранеными. На следующий день Самарканд сдался генералу Кауфману. Жители не пустили в город бежавшие бухарские войска. Александр Македонский был, по преданию, первым завоевателем Самарканда, – Александру II суждено было покорить его в последний раз.
Принудить к миру самаркандцев удалось не сразу – те легко поддались агитации мулл, и как только генерал Кауфман ушел, остаткам наших войск, русским и еврейским семьям Самарканда, купцам (среди них был и художник Верещагин) пришлось держать оборону самаркандской цитадели.
В 1868 году Бухарское ханство было объявлено вассалом России. Бухарцы от этого только выиграли – в 1876 году, воспользовавшись нашей поддержкой, Бухара возвратила отпавшие бекства Гиссар и Куляб, а в 1877 году раздвинула свои пределы далее на юго-восток, покорив, после незначительного сопротивления, Дарваз и Каратегин.
Одновременно Россия обуздывала и Хиву: неподконтрольное ханство поблизости от уже подчиненных российскому правительству Коканда и Бухары
