– Плевать, – снова повторил Рэндал и нахмурился, погрузившись в себя.
Безумный Медведь улыбался, глядя на то, как Священная Песня, его дочь, кормила грудью новорождённого сына. Это был уже второй ребёнок в её семье. Первой дочери исполнилось весной два года, и она выглядела очень смышлёной малышкой.
Безумный Медведь раскурил повседневную трубку и выпустил дым из рта. Придерживая левой рукой трубку, он правой рукой подогнал к своему лицу расплывшееся перед ним сизое облачко и умылся им.
– Ты напоминаешь мне Шагающую Лисицу, когда кормишь младенца, – сказал он. – Ты очень похожа на мать в такие мгновения. Видно, все матери похожи друг на друга. Все женщины похожи. Все цветы похожи. Все деревья…
– Ты, как всегда, поёшь песню.
– Вся наша жизнь есть песня, дочка. И эта песня приятна не только на слух, но и на вкус, как воздух, как вода.
– Отец, скажи мне, почему ты не согласился возглавить Медвежье Общество? Люди говорят, что Чёрная Нога приходил к тебе с подарками и просил тебя возглавить его [xxxviii].
– Вакан-Танка не дал мне сына, но послал умную дочь, – улыбнулся в ответ Безумный Медведь. – Я думаю, что ты сможешь правильно понять меня… Когда в жилах горячих мужчин бежит кровь воинов, они не желают слушать разумные слова. Они не хотят ничего знать о святых вещах. Они полагают, что только их крепкие ноги помогают им стоять на земле. Вся молодёжь наша такая. Кому нужны наши культовые общества? Воины хотят, чтобы звери поделились с ними своей силой, но им нужно это лишь для войны, для убийств. Они хотят, чтобы я призвал Медвежий Народ на помощь Лакотам, но я не стану делать этого. Сегодня никто не желает слушать голос Великого Духа, но все жаждут заполучить от него поддержку для своих земных дел. Зачем освещать дорогу тем, кто хочет шагать с плотно закрытыми глазами?
Безумный Медведь докурил трубку и вытряхнул пепел.
– У тебя хороший муж, дочка, – прищурил он глаза, – но он тоже считает, что величие воина заключается в боевых заслугах. Он тоже гордится полученными ранами. Он тоже стремится к славе. Он похож на других… Скалы стоят вечно и ни с кем не враждуют, они умеют быть непреодолимой преградой. Ни один человек, пусть даже самый доблестный воин со всеми его военными заслугами, не сможет потягаться с ними в твёрдости и надёжности. Дела людей ничтожны, когда люди считают их подвигами.
Он помолчал немного и продолжил:
– Твой муж вместе с Лунным Светом недавно были приняты в общество Носителей Ворон. Это очень смелые люди. Но что такое смелость, дочка? Никто не задумывается над этим. Мне не нужна смелость, потому что я знаю, что жизнь не прекращается, когда моё тело умирает от нанесённых ему тяжких ран. Создатель поместил нас на эту землю лишь на некоторое время, затем мы должны перейти в другой мир, после него – в другой, и так без конца. Я тоже был молодым и рвался в бой, чтобы мой народ знал, что меня не устрашат вражеские стрелы и копья. Но на самом деле все мы, я и мои друзья, испытывали страх, потому что нам угрожала смерть. Просто мы преодолевали этот страх. Мы готовы были погибнуть… Но сегодня я знаю, что никто не умирает, поэтому нет смысла похваляться своей храбростью. Человек бесконечен, как сама вселенная, таким его сотворил Вакан-Танка. Он не умирает сам и не способен уничтожить другого. Но это – особые знания. Они составляют суть Великой Тайны. Их не может осмыслить тот, кто суетен и тщеславен. Эти знания получают, вступая в разговор с невидимым миром. Но юноши не хотят получать знания об этом мире. Они предпочитают называться героями, это льстит их самолюбию. В дни моего детства среди нас было много мудрецов и святых людей. Сегодня я вижу в большом количестве знахарей, которые умеют лечить раны снадобьем, но я почти не встречаю святых людей… Никто не стремится жить, как это задумывал Создатель. Люди считают себя умнее Творца. Они полагают, что их способы разрешения проблем гораздо правильнее. Люди позабыли о том, кто они…
Он поднялся и вышел.
День стоял пасмурный. По всей деревне громко стучали барабаны. Среди столпившихся индейцев виднелись плачущие женщины. Несколько стариков с погремушками и дымящимися стеблями полыни, сплетёнными в косички, семенили по кругу и пронзительно тянули заунывную песню. Мальчишки вели под уздцы лошадей.
Священная Песня подвесила люльку с ребёнком на шест палатки и последовала за отцом.
– Люди вышли провожать Носителей Ворон, – сказала она. – Я пойду возьму сумку с мокасинами и едой для Слепого Глаза.
Мужа Священной Песни прозвали Слепым Глазом после последней охоты на бизонов, когда он выпустил несколько стрел в крупного быка, не заметив, что в левом боку у того уже торчали чужие стрелы. Индейцы всегда заезжали к бизонам с правой стороны, так как держали лук в левой руке, но того быка успел подстрелить охотник-левша, который всегда приближался к животным с противоположного бока.
– Слепые у тебя глаза! – смеялись охотники. – Столько стрел зазря потратил!
Так и закрепилась за ним кличка Слепой Глаз.
Сегодня он отправлялся вместе с Лунным Светом и десятком других молодых воинов из общества Носителей Ворон в поход за лошадьми.
Собравшиеся Лакоты расступились, пропуская всадников с выкрашенными в чёрный цвет лицами. Рукава их военных рубашек свободно колыхались. Они не имели швов и затягивались кожаными шнурами в нескольких местах. Такими рубахами владели только Носители Ворон. Во время сражения шнуры развязывались, и руки освобождались от одежды, а рукава развевались за спиной всадника, подобно крыльям. К сёдлам их были привязаны длинные кожаные, разрисованные магическими символами сумки, где лежали вороньи ожерелья [xxxix].
Ехавший впереди других Лунный Свет остановил коня и тряхнул головой, и медвежьи клыки на ожерелье громко брякнули.
– Мы вернёмся победителями, как всегда, отец! – воскликнул он и широко улыбнулся, и зубы его вспыхнули снежными искрами на чёрном лоснящемся лице.
В древние времена Носители Ворон не ходили в походы за лошадьми и скальпами. Они считались главными защитниками деревни и, выходя навстречу врагам, обязаны были погибнуть, но не отступить ни на шаг. При входе в палатку их общества, где Носители Ворон собирались по вечерам и пели священные песни, всегда стояло зачехлённое священное копьё с многочисленными привязанными к нему амулетами. Хранитель этого копья всегда брал его в бой при нападении противника и втыкал в землю, указывая границу, которую ни один враг не мог перейти.
Но то было во времена прадедов. Сегодня Носители Ворон отправлялись в разбойные рейды, как и все другие воины, добывая военные трофеи, приводя лошадей, а иногда и пленных женщин…
