окажется, что никакой угрозы нет, станет он на всю Русь посмешищем.
Это, последнее, и решило.
Ничего послам не ответив, князь встал, из шатра вышел. Оставил распоряжаться Котяна.
Татары Мстиславу страшны не показались. Мечи у них кривые, легкие, для жидкоруких. Доспех кожаный, такой с пол-силы насквозь прорубишь.
Как Котяновы люди послов из шатра волокли, князь смотрел издали.
И ответил монаху честно, яко положено на исповеди:
– Не убивал я послов. Это дело Котяново.
Тут же вспомнил, как татары приняли смерть под половецкими ножами – без мольбы, без единого стона. Подумалось: знать, крепкое племя, битва будет непустяшная. И порадовался.
Вспомнил и битву.
Вот он несется на коне, предвкушая, как меч зазвенит о железо, как вопьется в плоть. Сзади топочет тыщами копыт верная дружина. Татарове стоят стеной, не шелохнутся. Потом разом вскинули луки, и посыпался с неба косой дождь из стрел. Мстислав летит, неуязвим и крылат, всё ему нипочем, он – Удатный. Кричит: «Вперед, ребятушки!» Оборачивается – а сзади пусто. На траве навалены конские туши, копошатся люди. А кто уцелелел, развернулись и гонят прочь. Делать нечего, повернул и он. Вот и вся битва.
– Что? – переспросил Мисаил, не расслышав.
– А ладьи, про которые вся Русь говорит? На которых ты Днепр переплыл, а после велел их топорами разломать? И все, кто за вами бежал, от татар сгинули? Неужто и за сей грех не покаешься?
Умирающий сглотнул. Действие зелья заканчивалось, говорить опять стало трудно.
– Я был не всея Руси великий князь, а князь Галицкий, за галицких людей перед Богом ответчик. Кабы я не приказал ладьи порубить, татары их захватили бы, переправились и нас догнали. У них кони выносливей наших. Я должен был своих спасти – и спас. За что ж мне каяться? …Отпускай мне грехи, отче, плывет всё…
Павсирий наклонился ниже, чтобы слабеющий схимник слышал каждое слово.
– Если бы не твоя дурь, ушло бы воинство сатанинского Тартара назад в преисподню, не пролилась бы русская кровь! А ныне они дорогу на Русь вызнали! И слабость нашу ведают! Ты один в том повинен! Признай это – и отпущу тебе грехи, буду за тебя молить Господа, чтоб простил!
– Господь… меня и так простил… Увел татар, и ничего с тех пор о них не слышно… Бог удатных любит… – прошептал Мисаил. – А, ну тебя…
Стал сам бормотать заплетающимся языком отходную молитву:
– Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему, с миром…
Не дошептавши помер – без отпущения, без причастия. И сшиблись над мертвым телом архангел Михаил, покровитель храбрых воинов, с Сатаной, поощрителем всяческого зла, в схватке за отлетевшую душу. Так до сего времени ее и тянут – один вверх, другой вниз, и тянуть будут до самого Страшного Суда.
Аминь.
Главная посмертная удача Мстислава Удатного состоит в том, что, в отличие от моего Павсирия, кажется, никто всерьез не считает этого деятеля виновником Нашествия. Историки не держат зла на непутевого князя, который умер, так и не поняв, какое лихо он разбудил и врата какого Тартара разверз. Можно даже сказать, что авторы последующих веков относятся к удалому искателю приключений с любованием.
Н. Костомаров, который тоже рассказывает русскую историю через судьбы «ее главнейших деятелей», считает нужным причислить к таковым и Мстислава Удатного, биографию которого излагает во всех подробностях («Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей». Глава 6).
Совсем недавно вышла отдельная книга «Мстислав Удатный. За правое дело» С. Чернявского, совершенно апологетическая, где князя именуют «радетелем за землю Русскую». Это сочинение можно прочитать, чтобы получить представление об «эмоциональном» направлении в исторической литературе.
Почти все исследования ключевого события в жизни и Мстислава, и всей его эпохи – Калкинского сражения – восходят к одному и тому же средневековому источнику: «Повести о битве на реке Калке». Читать ее интереснее в полном, позднем варианте XV века, куда вошли и фольклорные предания.
В дальнейшем, если выходные данные статьи не указаны, это значит, что к ней есть прямой бесплатный доступ на превосходном ресурсе cyberleninka.ru.
