– Как хорошо! – кричал Петька, простирая руки к небу и подставляя лицо с открытым ртом под тугие струи дождя.
– Раздевайся! – ответил Гардан, сбрасывая с себя тряпье, в которое превратилось его платье. – Пусть хоть малость отмокнут наши лохмотья!
Они бегали на тесной поляне, и не было у них никакого стеснения перед своими теперешними товарищами по несчастью. Ведь те постоянно были почти голыми. А дикари тоже радовались ливню. Теперь ведь трава бурно возьмется в рост, появятся новые стада антилоп, а значит – будет и еда. Начнут зреть плоды на земле и на деревьях. Им все в пищу пойдет, ничего не будет отброшено.
Час спустя потоки унеслись, солнце опять стало палить нещадно. Наверное, наступало лето. Кто это здесь поймет!
Напившись вволю и запасшись водой, люди рода Онго снова пустились в путь. И день еще не кончился, когда охотники подстрелили двух антилоп. Вечером был устроен пир при свете звезд и костров. Мясо было мгновенно съедено, и Петька в который раз с ужасом удивлялся, как много дикие могут съесть за один раз.
– Я понял, что это так у них от тяжелой жизни устроено, – ответил Гардан на его немой вопрос. – Чаще всего они голодают, но когда появляется еда – набивают брюхо впрок, на будущее.
– Чудной это народ, но без них мы бы уже отдали души Богу, – ответил на это Петька. – Интересно, а спаслись ли наши?
– Вряд ли. Слишком далеко идти, а еды и воды они добыть не могли.
Уже ночью, когда веселье постепенно затихало, к Петьке подкралась молодая девушка и, жестикулируя, поманила его в кусты. Он, недоумевая и не понимая ничего, все же последовал за ней. В глубине кустов она заулыбалась и потянула его на себя. Тогда он понял, что ей надо. Краска стыда бросилась ему в лицо. Он шумно задышал и отстранился с небольшим чувством брезгливости. Но девушка была настойчива, а сопротивлялся он недолго. Страсть все же охватила его. Так он стал мужчиной.
Петька долго лежал под звездами, переживая случившееся. Он догадывался, что Гардан уже не раз проделывал это с другой девушкой, но не говорил об этом. Теперь настала и его очередь. А девушка была нетерпелива и настойчива. Зато весь следующий день он отдыхал в тени кустов – род Онго решил пока никуда не идти, отдохнуть в этом укромном месте. К тому же надо было разведать окрестности. Враги могли оказаться совсем близко.
Нама, как Петька стал звать девушку, не отходила от него и постоянно оказывала ему всевозможные знаки внимания. Гардан сразу понял, что случилось с другом, и со смехом сказал:
– Петя, поздравляю! Ты молодец!
Тот тут же залился ярким румянцем, отвернулся и ничего не ответил. И Гардан не стал приставать к другу. А Петька был благодарен ему за это.
Несколько дней подряд толпа черных оставалась в зарослях кустарника, но охота становилась все скуднее, мяса было мало. Дикие довольствовались почками кустарника, гусеницами и корешками. Петька заметил, обращаясь к Гардану:
– Гляди, Гарданка, как они заботятся о своих детях. Мяса у них почти нет, и они все оставшееся отдают им. Любят они детей своих.
– А кто не любит своих детей? – ответил Гардан, хотя в голосе его и слышались нотки некоторого сомнения. – Видно, рожают они не так часто, как другие племена, вот и берегут детей и любят сильнее.
– Гарданка, – со смущением в голосе спросил Петька, – а может, по этой причине они и нас с тобой используют, а?
– А почему бы и нет? Все может быть. И никто не упрекает их девушек за это. Стало быть, так им надо. Видишь, какие странные обычаи.
– Если оно так, как ты говоришь, то ничего странного в этом и нет.
– Может быть, и так. Нам трудно их понять, Петя.
Под утро их поднял крик сторожа, который заметил движение в кустах и обнаружил двух чужих разведчиков, которые наблюдали за лагерем. Все всполошились, быстро собрались и спешным шагом направились подальше от этих мест. Онго торопил, и Гардан понял, что он хочет сохранить людей.
– От его рода осталось совсем мало, особенно мужчин, сам видишь, Петька. Вот он и опасается нападения. От этого весь род может исчезнуть. Кому такое понравится?
– Да, трудно у них проходит жизнь. Мне уже надоело такое. Так охота к настоящим людям вернуться. Скорее бы…
– Надо погодить малость. Лето еще не началось, нужно подальше к северу дойти.
– А если летом жара и засуха сильнее будет? Нет, Гарданка, лучше весной уходить, когда и дожди могут идти, и зверья кругом больше. А летом все поближе к воде перекочуют.
– Да, судя по всему, и это племя будет кочевать. Им тоже вода и жратва нужны.
Два дня род Онго почти бегом уходил все дальше и дальше. Петька определил, что путь лежит на северо-восток. Они все дальше отдалялись от океана, уже, наверное, были в середине континента, и это его пугало. Как они будут возвращаться в цивилизованные места?
Нама продолжала опекать Петьку. Никто не смеялся над этим, а наоборот, Петьке казалось, что остальные одобряют такое покровительство. Он перестал стыдиться и стесняться.
Вдруг племя остановилось. Разведчики, что шли впереди, подали знак опасности. Они с высоты пологого холма увидели вдали стадо домашнего скота, а еще дальше – нечеткие очертания хижин и дымки костров.
Онго торопливо кричал что-то своим воинам, размахивал руками, указывая на север. Наверное, это должно было означать, что двигаться надо именно туда. Разведчики вернулись, переговорили с вождем, и все бросились на север.
Но спокойствие было недолгим. Вскоре их заметили несколько пастухов, и до них донесся клич, который мог означать только погоню. Она вскоре и появилась. С полсотни воинов налегке бросились преследовать маленькую группку маконгов. Те заметались, ища спасения. Лица преследуемых посуровели. Всем было понятно, что их теперь ожидает. Мужчин всех до одного перебьют вместе со старухами, а молодых женщин и детей отдадут победителям в рабство. На этом и будет покончено с одним из родов маконгов.
– Вождь называет это племя тжимба, – сказал Гардан, когда им удалось ненадолго спрятаться и отдышаться. – Нас не оставят в покое. Обязательно произойдет битва. Плохи наши дела.
– А мушкет и пистолет! Может, отобьемся? – с надеждой в голосе сказал Петька.
– Поглядим, как все получится, но мне кажется, что род Онго исчезнет. Не выстоять им.
К вечеру их все же настигли, и Онго с отрешенным видом отдал распоряжение прекратить бег и отдохнуть перед решительной и последней схваткой. Он хладнокровно распоряжался, его слушались беспрекословно. Женщины молча и стойко готовились встретить судьбу. Они прижимали своих детей к груди, успокаивая их и лаская. Мужчины были готовы умереть в бою, защищая свой род.
На открытом поле крохотная группка маконгов выстроилась в ожидании врага. Воины неприятеля мерным беглым шагом, оглашая воздух победными кликами, быстро приближались, потрясая копьями и дубинками.
