— Это та самая девушка, дорогой дядя, которую я хотел представить вам в качестве моей невесты, мисс Изабелла Ревель.
— Гм! Почему вы не разговаривали с нею перед обедом и не обратились к ней ни с одной любезностью?
— Вы забыли, сэр, о ваших советах…
— Это не причина, племянничек, пренебрегать правилами простой вежливости. Я требовал, чтобы вы отказались от женитьбы на этой молодой леди, но не желал, чтобы вы были грубы. Она очень мила; вежливость — безделица, тогда как брак — вещь очень серьезная.
Когда мужчины поднялись с мест, Джон Форстер, исполняя задуманный план, попросил маркиза уделить ему несколько минут, и тот с вежливым поклоном провел его в маленький кабинет на нижнем этаже.
Форстер тотчас же высказал ему свои желания и надежды.
— Мистер Форстер, — гордо ответил маркиз, — я глубоко обязан вашей семье и мало в чем могу отказать вам, поэтому я испытываю отчаяние, видя себя вынужденным отклонить честь, которую вы мне оказываете. Может быть, вы не знаете, мистер Форстер, что род Фонтанжей принадлежит к числу старейших во Франции. И при всем моем великом уважении к вам и вашему племяннику, несмотря на благодарность за вашу доброту, я те могу позволить моей дочери вступить в неравный брак.
— Неравный брак. Гм! Я думаю, в переводе на английский язык это значит брак с лицом, стоящим ниже ее?
Маркиз поклонился.
— Прошу вас заметить, сэр, — сказал Форстер, — что наша семья очень древняя. Я могу вам показать нашу родословную.
— Я не сомневаюсь в этом, мистер Форстер, и сожалею только, что вы не из благородного рода. Простите меня, мистер Форстер, если вы не в состоянии доказать, что…
— Я мог бы это доказать, купив дюжину маркизских титулов.
— Простите, мистер Форстер, но существует большая разница между титулом приобретенным недавно и старинной знатностью.
— Ну, господин маркиз, как вам угодно, но я считаю себя не хуже всяких французских маркизов!
— Я думаю, что вы гораздо лучше многих из них, но все же мы сохраняем чистоту линии. Благородная кровь, мистер Форстер!
— Благородная чепуха, господин маркиз! Ну, прекрасно, в таком случае, маркиз, я считаю, что вы, обязанный мне возвращением к вам вашей дочери, должны…
— Вернуть ее вам, мистер Форстер? — надменно спросил маркиз. — Земледелец может найти мое бриллиантовое кольцо. Следует ли из этого, что я обязан подарить ему драгоценный перстень?
— Гм, — протянул рассерженный сравнением Джон.
— Словом, уважаемый сэр Форстер, чего бы вы или ваше семейство не пожелали от нас, мы с чувством счастья исполним все, что окажется в наших силах. Но кровь самой древней…
Форстер не дослушал, он вышел из кабинета и поднялся в гостиную. Когда он вошел в эту комнату, на его лице ясно отражалось чувство глубокого разочарования.
— Ньютон, — сказал он племяннику, когда они отошли вместе к окну, — вы поступили хорошо, что не мешали мне в моих планах, но этот французский маркиз со своей глупостью и древним дворянством разрушил все мои замыслы. Представьте меня мисс, как там ее зовут; она очень красива и, насколько я могу судить, очень мила.
Изабелла постаралась понравиться старику, и это удалось ей. Довольный выбором племянника, который угодил ему своей недавней покорностью, Джон перестал думать о Жюли де Фонтанж. Он охотно согласился на его брак с мисс Ревель, и в скором времени Изабелла переменила фамилию.
Месяцев через пять после свадьбы Ньютон получил письмо от совета компании, в котором ему предлагали командовать судном. Ньютон передал листок Джону Форстеру и спросил:
— Я думаю, сэр, вы пожелаете, чтобы я принял это предложение?
— Какое? — спросил старый адвокат и прочитал: «Мельвиль» — в Мадрас и Китай». — Ну, Ньютон, я совсем не считаю, что вам нужно снова пускаться в плавание. Существует старая пословица: «Повадился кувшин по воду ходить, там ему и голову сломить». Надеюсь, вам еще не надоела жена?
— О, нет, сэр; только я думал, что это ваше желание.
— Я хочу, чтобы вы остались дома. Бедняк может идти в море, потому что таким путем он имеет возможность разбогатеть. Но человек, который с деньгами в руках и с будущим уйдет в плавание — безумец. Продолжайте карьеру, пока это нужно, не дальше.
— Почему же вы, дорогой мой сэр, так работаете? — спросила Изабелла и поцеловала Джона в благодарность за его ответ. — Вы, конечно, можете немного отдохнуть.
— Я думаю, — ответил он, — вашим детям будет приятно получить по нескольку лишних тысченок, — ответил старик.
Разговор прервала служанка, которая принесла мистеру Форстеру письмо. Джон сломал печать, посмотрел на подпись и сказал:
— Гм. От гордого маркиза! «Мне грустно, что на короткое время я упал в вашем мнении. Я был бы рад назвать Ньютона сыном». Гм! «Семейная гордость — притворство. Шел вопрос о счастье Ньютона. Надеюсь, вы простите обман, и мы снова будем по-прежнему друзьями?» Гм! Все это правда, Ньютон?
— Спросите Изабеллу, сэр, — с улыбкой ответил Ньютон.
— Ну так, Изабелла, это правда?
— Спросите Ньютона, — ответила Изабелла, целуя старика. — Дорогой сэр, я не могла расстаться с ним, даже в угоду вам, поэтому мы составили маленький заговор.
— Гм! Маленький заговор! Ну… Я все-таки не изменю завещания, — сказал Форсiер и продолжал чтение письма.
Такова история Ньютона Форстера, которая, как многие романы и пьесы, закончилась свадьбой.
Когда я в последний раз появился перед читателями, они остались недовольны концом книги, так как в нем не было «счастливого брака».
Желая остаться в хороших отношениях с публикой, прибавлю, что через три года после свадьбы Ньютона во многих газетах появилось следующее известие:
«Вчера сэр Уильям Эвелайн обвенчался с девицей Жюли де Фонтанж, единственной дочерью маркиза де Фонтанжа, бывшего губернатора острова Бурбон. Бракосочетание должно было состояться в прошедшем декабре, но было отложено по случаю кончины старшего лорда Эвелайна. После совершения таинства счастливая чета и т. д., и т. п. ».
А теперь, строгая публика, я считаю, что мы квиты: если вы были лишены «счастливого брака» в предыдущей книге, у вас теперь их целых два!
