– Именно этого мы и ждем от вас, – терпеливо заметил Скоун.
Пелп помолчал, собираясь с мыслями, затем заговорил:
– Да, я знал об этой записи. Точнее, я предполагал о ее возможном существовании. Это я попросил Сэдлера сделать ее… Вернее, я попросил Сэдлера сделать не саму запись, а снимки тех людей, чьи голоса здесь записаны, а запись этого разговора он сделал уже по своей инициативе…
Бредли смотрел на Пелпа и видел, как тот методично загоняет себя в тоннель, выхода из которого не было. И он загнал-таки себя туда. Когда Пелп закончил свои сбивчивые объяснения, он и сам понял, что все что он сейчас говорил, было похоже на маловразумительный лепет.
Следующий вопрос, который задал Скоун, был для Пелпа убийственным. Он физически не мог на него ответить, так как подтвердить его ответ мог только Сэдлер и больше никто, но тот был мертв. Ответить на этот вопрос Пелп не мог при любом стечении обстоятельств: затрагивались такие люди, которые скорее сотрут в порошок его, Пелпа, чем признают свои голоса.
– Кто записан на пленке? – жестко спросил Скоун.
Пелп беспомощно спрятал лицо в ладонях и обреченно покачал головой:
– Я не могу ответить на этот вопрос, мистер Скоун. Прошу понять меня правильно. Это – высокопоставленные люди из ЦРУ и Пентагона. Они все равно не подтвердят… Но… Мистер Скоун, господа, это все подстроено… Необходимо провести тщательное расследование… Я готов принять в этом расследовании самое активное участие. Я докажу… Я найду того, кто все это подстроил!
– Кому и для чего понадобилось плести вокруг вас такую мудреную паутину, мистер Пелп? – спросил Маклин.
– Я не знаю…
В этот момент в дверь номера вновь постучали, дверь вновь открыл Форрест. Секунду длилась немая сцена.
– Та-ак… А вас каким ветром?.. – спросил Форрест вошедших и, не дожидаясь ответа, представил их:
– Господа, это наши коллеги из ФБР агенты Рэйнс и Хантер. А это – начальник нью-йоркской Службы безопасности ЦРУ мистер Скоун и его заместитель – мистер Бредли.
– А это, стало быть, мистер Скотт. Или Пелп? Как правильно? – спросил Хантер, после того как процедура представления завершилась. – Мы, собственно, к вам, мистер Пелп.
– Мы можем узнать, для чего он вам понадобился? – спросил Скоун.
– У нас к нему есть несколько вопросов.
– Вы можете задать свои вопросы в нашем присутствии? Может быть, тогда и на свои мы получим ответы.
Хантер с Рэйнсом переглянулись, и Рэйнс кивнул:
– Можем. Мистер Пелп, вам знакомо имя Майкл Корнелл?
– Нет.
– А Гарднер? Оберштурмбаннфюрер СС Гарднер? О таком вы когда-нибудь слышали? Вчера вечером в автомобильной катастрофе погиб некто Майкл Корнелл, – начал разъяснять присутствующим суть своих вопросов Хантер. – Как выяснилось позже, этим Корнеллом оказался бывший оберштурмбаннфюрер СС Вилли Гарднер. В сорок пятом он сдался нам в плен, но потом загадочным образом исчез и с тех пор находился в розыске. Так вот, мистер Пелп, – Хантер вновь обернулся к Пелпу, – как вы можете объяснить тот факт, что в записной книжке этого Гарднера-Корнелла было записано ваше имя и этот адрес?
Это был результат как раз того спонтанного ход Бредли – за минуту до столкновения он продиктовал Гарднеру имя и адрес Пелпа. Сейчас Бредли мог дать оценку этому ходу.
Пелп не ответил. Он понял, что петля на его шее затянулась, что-то говорить уже не имело смысла. Он молча сидел, смотрел куда-то в угол и недоумевал: кто мог все это подстроить? Бредли? Но ведь не ясновидящий же он, в конце концов. И не волшебник. «…Лучше вам застрелиться…» – вспомнил Пелп напутствия из Вашингтона. Значит, его все-таки списали…
– Мистер Пелп, вам не кажется, что теперь многое встало на свои места? – спросил Маклин и приподнял наручники. – Вам придется проехать с нами.
И все-таки Скоун ошибся, полагая, что неожиданностей на этот день достаточно. Развязка этого рандеву также оказалась неожиданной…
Пелп обвел всех присутствующих пустым взглядом, задержав его на Бредли, потом странно и отрешенно улыбнулся, быстро достал что-то из кармана пиджака и сунул в рот. У кого, как не у специалиста, работающего над программой по массовому отравлению людей, может оказаться маленькая ампула, способная убить одного человека?
* * *
Вечером, сидя в ресторане «Зеленая крона», Бредли попросил пожилого пианиста сыграть на клавесине Мессу си-минор Баха. Пока тот играл, он сидел и слушал, глядя в пустоту.
Бредли не желал смерти Пелпу. «Все живое должно жить…» Но он пошел бы на все, дабы не допустить, чтобы атомные бомбы падали на его страну, на голову его Даши…
– Только что позвонил Людвиг. Он извинился, сказал, что прийти не сможет, – мягко проговорила подошедшая Марта; она села напротив и положила перед Бредли запечатанный пакет с его инструкциями. – В мастерской аврал: на ремонт привезли сразу три машины и всем нужно срочно… Будут работать всю ночь.
Бредли грустно улыбнулся и кивнул.
– Ты устал, – Марта взяла его руки в свои и заглянула в потускневшие глаза. – Поедем ко мне? Я напою тебя чаем и уложу спать.
Он опять молча кивнул.
Когда они выходили из ресторана, оттуда еще доносились средневековые звуки клавесина.
«1. По имеющимся сведениям, в Объединенном комитете начальников штабов США разрабатывается план под кодовым названием “Дропшот”. План предусматривает нанесение ядерного удара по территории Советского Союза с привлечением всех стран НАТО. Срок нанесения удара – январь 1957 года.
2. Управлением технических служб совместно с Отделом специальных операций ЦРУ в рамках секретной программы под кодовым названием “Ультра” ведутся работы по воздействию на психику человека с помощью нового препарата “сераним”.
3. Технический образец препарата “сераним” и копия магнитофонной записи разговора неустановленных лиц (предположительно: сотрудника ЦРУ и Пентагона) отправлены по скандинавскому каналу.
Мангуст».
– Что это? – изменившись в лице, спросил министр внутренних дел Круглов начальника Второго главного управления МВД СССР (внешняя разведка).
– Это донесение мы получили только что от нашего резидента в Испании.
– А кто это – Мангуст?
– Товарищ генерал-полковник, – начальник внешней разведки отрицательно покачал головой, – о человеке, работающим под этим оперативным псевдонимом, информации нет. Цепочку связи…
– Подождите… То есть как это – нет? – перебил министр. – Вы представляете, что говорите?
