Глава 27
Иудея. 70 год н. э.
Крепость Мецада.
Наверху было светло, как днем – можно было рассмотреть каждый камушек, каждую каплю пота на лицах поджигателей.
Они снова собрались возле вождя – разгоряченные, грязные и сосредоточенные. Такими закрытыми, устремленными вовнутрь, люди становятся, когда им нечего терять, когда все земные дела уже сделаны.
Бная все так же лежал на земле без сознания, неловко подвернув руку во время падения. На него не обращали внимания – теперь, в свете пожара стало видно, что вокруг десятки тел, и бывший товарищ стал одним из них.
– Я начну, – то ли спросил, то ли сообщил Бен Яир Иегуде. Похоже было, что мнение старика его не интересует вовсе.
Потом Элезар подошел к Бен Канвону, и они обнялись.
Бен Канвон
Бен Яир выглядел хрупким, в сравнении с гигантом-телохранителем, хотя не отличался изящным сложением – просто рядом с Бен Канвоном мало какой мужчина мог не показаться подростком. Ни один, ни второй не произнесли ни слова. Великан молча опустился на колени, склонил голову, а Элезар поставив меч острием вниз над его плечом, замешкался на мгновение, закрыл глаза и, вскрикнув, словно это в него входило железо, резко вогнал клинок в промежуток между шеей и ключицей друга. Оба замерли, потом Бен Яир отступил, не выпуская рукояти гладиуса, лезвие с шорохом выскользнуло из раны, и вверх ударила струя крови. Лишенное опоры тело покачнулось, и гроза врагов, отважный и безжалостный Бен Канвон упал на камни лицом.
Бен Яир остался стоять, опустив клинок вниз, с плотно закрытыми глазами.
– Теперь ты, старик, – прохрипел он. – Твоя очередь…
Руки, обычно, помнят то, что их хозяин давно забыл.
Иегуда сноровисто зарезал ставшего на колени Гриду, легко сунув стальное жало в нужное место – между шеей и ключицей. Грида умер мгновенно и безболезненно, еще не успев понять, что для него все уже кончилось. Это был римский способ быстрой смерти – лезвие меча, направленное под небольшим углом вниз, наверняка пробивало сердце.
Следующий – им оказался Цифон – опустился на колени перед Элезаром.
Потом настала очередь грамотея Бни Фети – его убил Иегуда.
Пращник Йоав попытался в последний момент схватить Бен Яира за руку, но не смог остановить клинка. Просто удар получился медленным – вождь с силой приналег на рукоять меча, и лезвие, скрежетнув по кости, исчезло в плоти. По мере того, как железо входило глубже и глубже, грузный Йоав открывал рот все шире, будто хотел крикнуть. Но так и не крикнул – из разинутого рта хлынула кровь, и тело грянулось о землю.
Это напоминало странную дуэль, смертельную схватку, в которой два заклятых врага, вместо того, чтобы убить друг друга, убивали других людей. Удар, ответный удар…. И еще двое пали бездыханными. Снова обмен ударами….
Теперь они стояли друг напротив друга – оба забрызганные чужой кровью, с горящими яростью глазами. Откладывать единоборство дальше было невозможно. Один из них должен был умереть сейчас. Немедленно.
Иегуда снова встретился взглядом с Бен Яиром. Глаз старика дергался вместе с углом рта. Подняв руку с оружием, он утер со лба выступившую испарину, лезвие сверкнуло, с его острия скатилась темная гладкая капля и упала в густеющую лужицу на камнях. Элезар оскалился. При свете дня он не мог похвастаться здоровыми зубами, но теперь в черном провале рта сверкнули белые клыки хищника.
Под ногами у него заворочался приходящий в себя Бная, и Бен Яир, ухватив юношу за волосы, легко вздернул его вверх.
– Еще не все старик, – крикнул он, и его хриплый рев перекрыл треск бушующего пламени. – Еще не время! Осталось одно дело. И его надо закончить!
Бная рванулся прочь, оставляя в кулаке у Бен Яира клок волос, повернулся вокруг оси, взмахивая рукой с невесть откуда взявшейся сикой…
Если бы не нагрудник из воловьей кожи, то удар лучника вскрыл бы Бен Яиру живот. А так – лезвие, скользнув, распороло бедро и отлетело, звякая по камням.
Лучник побежал.
Это трудно было назвать бегом – видимо, удар в висок повредил что-то у Бнаи в голове, и он ковылял в сторону Северного дворца неловко, боком, как краб по берегу.
Бен Яир присел, зажимая глубокий разрез, но тут же выпрямился, держа в руке оброненный юношей лук. Еще секунда – и он бросился в погоню, припадая на поврежденную ногу, но, практически, не потеряв в скорости.
Иегуда тоже побежал, и колени, которые только что были готовы подломиться, все же удержали его – только было очень и очень больно. И непонятно, что больше болело – разорванное горем сердце или изъеденные старостью ноги.
Вслед за Бнаи и Элезаром старик, прикрываясь руками от огненных вихрей, пытавшихся пожечь его волосы, проковылял сквозь охваченные пламенем караульные помещения и вступил на территорию дворца Ирода, которая теперь напоминала бойню. Лестницы, анфиладой спускавшиеся вниз, к средней площадке, были завалены мертвыми телами. Их было много, никак не меньше трех сотен, таких же изуродованных, изрубленных, как и те, что Иегуда обнаружил в банях.
Идти по ступеням было тяжело, бежать – невозможно. Старик несколько раз упал, поскользнувшись в крови, больно ударился, но меча из рук не выпустил. Несколько раз ему попадались раненые, бьющиеся в агонии, но он не успевал осуществить милосердие – впереди прыгала спина бегущего Элезара, а он был вполовину моложе, сильнее, ловчее и даже раненым двигался споро.
Иегуда чувствовал, что отстает, но ковылять быстрее было выше его сил. Любое падение могло оказаться последним: старость – неважный помощник в ратных делах.
Несмотря на гул пламени, он расслышал, что Бная на бегу выкрикивает имя подруги с таким отчаяньем, которое возможно только, если человек по-настоящему любит и до смерти боится потерять.
– Юдифь! Юдифь!
Потом что-то неразборчивое проорал Бен Яир.
Сзади Иегуды с грохотом обрушилась часть охваченной огнем крыши, и старик буквально кубарем выкатился на лестницу, спускавшуюся к нижней башне. Теперь впереди можно было разглядеть не только Бнаю и Бен Яира, а еще два силуэта, бегущие рядом с лучником с двух сторон.
В этой анфиладе пожар только набирал силу, поднимаясь вверх с самого нижнего яруса Северного дворца. Беглецы летели навстречу пламени, которым были охвачены двустворчатые двери, ведущие в нижнюю башню. Пути назад не было – огонь охватил верх галереи, а рухнувшая крыша, едва не придавившая Иегуду минуту назад, перекрыла единственную дорогу к отступлению.
Еще пять лет назад бег вниз по ступеням показался бы старику прогулкой, но сейчас он боялся, что сердце лопнет на ходу. Он не дышал – он сипел, как загнанная скаковая лошадь, боль выворачивала колени, а расстояние между ним и Бен Яиром все увеличивалось. В какой-то момент он вообще перестал их беглецов, потом в огне исчез и Бен Яир….
