И его люди прошли необходимую школу римской тактики, знали все, что им положено было знать, и аккуратно выполняли свои обязанности. И в лагере, и на марше, и в бою.
До Визургиса, за которым, по расчетам Германика, находились варвары, было еще миль тридцать — сорок. Здесь же, в местах, через которые следовала римская армия, она не должна была встретить противника.
Напуганные прошлогодним разгромом хаттов и пришедшего им на помощь самого Хермана с его херусками, дикари — по сведениям разведки — ушли в глухие леса за Визургисом, чтобы там отлежаться и подготовиться к новой войне.
Так что максимум, кого могли встретить римляне, это шайки грабителей и мародеров, помышляющие вовсе не о победе германского оружия, а лишь о собственном брюхе и кошельке.
Справиться с такой публикой не составляло никакого труда.
Авл Плавтий и его люди получили приказ командующего: всех встреченных по дороге варваров убивать или каким-то образом изолировать (это относилось к женщинам и детям), чтобы никто не мог сообщить Херману о продвижении римлян. Слишком много усилий было приложено для сохранения секретности, чтобы теперь все испортить.
Хотя, как справедливо предполагал Германик, сейчас уже дикари не успели бы собрать все свои силы, даже если бы их и предупредили о высадке римлян в устье Эмиса.
Отряд Гортерикса продвигался сейчас по равнинной, поросшей редкими деревьями местности; впереди слева виднелась гряда каких-то невысоких холмов, а справа чернела во всем своем мрачном великолепии стена страшного Тевтобургского леса.
Гортерикс повернул голову и посмотрел туда. На его лбу пролегла складка, а глаза наполнились грустью.
«Где-то там, — подумал галл, — до сих пор лежат кости моего старшего брата, который служил в армии Вара. Их так и не предали погребению. Ну, ничего, скоро мы разделаемся с германцами, а потом отдадим долг памяти павших».
Когорта двигалась походным шагом; везде тихо и спокойно, никакой опасности, все идет по плану...
* * *
Херман с самого утра находился в своей ставке в лесу; между ней и тремя группами германских войск постоянно курсировали гонцы, сообщая вождю о ситуации и передавая его распоряжения командирам отрядов. Все пребывали в каком-то лихорадочном возбуждении, чувствуя, что близится час решающего сражения.
Каллон по-прежнему сидел в своей палатке под присмотром бдительных стражников.
Было около двух часов пополудни, когда к месту, где расположился Херман, подлетел на взмыленном коне молодой воин, посланный утром вместе с дозором за холмы.
— Вождь! — крикнул он громко. — Римляне!
Всегда невозмутимый германец не смог сдержаться — он так долго и с таким напряжением ждал этого известия.
— Где? — воскликнул он, вскакивая на ноги. — Сколько?
— Немного, — ответил юноша. — Они идут вдоль леса через долину. Сотен пять-шесть.
— Это авангард, — понимающе кивнул вождь. — Да, римляне верны себе — всегда подстрахуются. Далеко они еще?
— В полутора милях от наших войск.
Херман задумался и молчал несколько минут.
— Ладно, — сказал он наконец, — Возьми свежую лошадь, скачи к постам и передай, чтобы никто не вздумал напасть на них. Пусть идут, чем дальше, тем лучше. Угрозы эта горстка не представляет.
Это, видимо, только передовой отряд римского авангарда, в котором будет тысяч восемь солдат. Дойдя до леса, где скрывается Ульфганг со своими воинами, они, скорее всего, остановятся и подождут основные силы, чтобы расположиться тут на ночлег.
Когда весь авангард — повторяю: весь, а не эти пять сотен — подойдет к лесу, тогда хатты и отряд Зигштоса окружат их и уничтожат. Это надо сделать очень быстро и так, чтобы ни один не ушел. Конница отрежет им путь к отступлению.
Не получив донесения от своего дозора, Германик решит, что все в порядке, что путь безопасен, и спокойно будет идти через долину. Ну а что делать нам в этом случае, все уже прекрасно знают. Запомните, сейчас главное — быстро разгромить авангард.
В этот момент прискакал еще один гонец.
— Вождь! — крикнул он. — Показался крупный отряд. Они идут за тем, маленьким.
— Отлично, — злобно улыбнулся Херман. — Все по местам! Да помогут нам Боги!
— А если римляне попытаются уйти в Тевтобургский лес? — спросил один из старейшин племени.
— Милости просим, — ухмыльнулся Херман, одевая. шлем. — Там стоят мои херуски. Уж они не проворонят ни одного.
Он взмахом руки приказал подать коня и снова посмотрел на старейшину. Его глаза весело блеснули.
— К тому же, им очень неудобно будет бежать по лесу. Они будут спотыкаться о кости солдат Вара.
* * *
По мере того, как отряд Гортерикса продвигался вперед, долина, по которой он шел, начинала сужаться.
Теперь гряда холмов была уже совсем близко, всего в паре стадиев слева, а Тевтобургский лес словно немного отодвинулся вправо. Впереди же виднелась средних размеров дубовая роща.
По-прежнему ничто не предвещало опасности и когорта галлов все в том же темпе маршировала по узкой дорожке, топча подбитыми гвоздями сандалиями нежно-зеленую траву.
Где-то пели птицы, игривый ветерок шелестел ветками деревьев, светило солнце, медленно перемещаясь по голубому небу с редкими белыми пятнами облаков. Идиллия.
Развернувшись в седле, Гортерикс посмотрел назад. Он увидел вдалеке неясную бесформенную темную массу — то показались основные силы авангарда — Четырнадцатый легион и конные эскадроны.
Поворачиваясь обратно, Гортерикс вдруг краем глаза выхватил слева среди холмов какое-то движение, там что-то блеснуло.
Еще не успев ни о чем -подумать, галл резко вскинул вверх руку, приказывая своим людям остановиться. За его спиной коротко прозвучали команды сотников и колонна замерла.
Гортерикс, словно охотничья собака, медленно вертел головой по сторонам, раздувая ноздри. Он напрягся и подобрался, ладонь сама легла на рукоять меча.
Что-то здесь было не так...
Видя тревогу своего командира, копейщики покрепче перехватили свое оружие и плотнее прижали к себе щиты; пращники развязали веревочки на сумках с камнями. Все ждали.
Гортерикс снова заметил блеск — так могло блестеть в лучах солнца оружие или доспехи. Он еще раз огляделся. Тевтобургский лес по-прежнему казался молчаливым и неподвижным, дубрава впереди тоже дышала спокойствием. Но холмы...
Да, теперь он уже не сомневался — там, на холмах были люди. Но вот вопрос: кто? Сколько? С какими намерениями?
Мирные пастухи, поспешившие спрятаться, увидев солдат? Или хуторяне, у которых там дом? Или...
Рисковать он не имел права.
— Брен, — негромко позвал он, не оборачиваясь, и в следующую секунду спрыгнул с коня.
