и Фишман получили длительные сроки заключения.
В это же время масштабная система махинаций зародилась в московской торговле. «Осиным гнездом» оказался прославленный “Гастроном № 1”, который москвичи по доброй памяти все еще называли «Елисеевским». Гастроном был на централизованном снабжении. В его столе заказов принимались заявки от верхушки партийной номенклатуры и отпускались наиболее дефицитные отечественные и заграничные продукты. В гастрономе отоваривались члены семьи генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева, партийная и государственная элита, знаменитые писатели и космонавты. Под его прилавками высокопоставленных покупателей ожидали черная и красная икра, ветчина, сервелат и балыки, импортные алкоголь и сигареты, кофе, сыры и многие другие продукты, которые не были доступны рядовому советскому гражданину. На таком изобилии грело руки руководство гастронома и его покровители.
С 1972 года во главе «Елисеевского» находился добротный начальник и умелый мошенник Ю. К. Соколов. При нем гастроном превратился в образцовое торговое предприятие, что, однако, не помешало ему стать рассадником подпольной торговли и коррупции. Руководство гастронома использовало давно проверенные методы увода продуктов из-под официального складского и бухгалтерского учета. Дефицитные товары списывались под предлогом «усушки», «утряски», «утечки», а затем реализовывались на черном рынке по сходной цене. Полученную прибыль директор гастронома распределял между всеми участниками махинаций. Часть доходов Соколов передавал в виде взяток «наверх», чтобы обеспечить должное снабжение магазина и завоевать расположение торговых властей.
Построенная система круговой поруки первое время приносила желаемый результат. Расследование крупных хищений в «Елисеевском» встретило противодействие в лице высоких чиновников Мосгорисполкома и руководителей Московского горкома партии. За их спинами маячила фигура всесильного «хозяина» Москвы — первого секретаря Московского горкома партии и члена Политбюро ЦК КПСС В. В. Гришина. Среди высокопоставленных покровителей особенно выделялись дочь генерального секретаря Галина Брежнева и ее муж, заместитель министра МВД СССР Ю. М. Чурбанов. Только после смерти Брежнева в 1982 году уголовное дело удалось сдвинуть с мертвой точки. Лишившись влиятельных защитников, Соколов начал давать признательные показания. Несмотря на содействие следствию, его приговорили к смертной казни через расстрел. По делу о хищениях в системе московской торговли под арестом оказались директора известных столичных гастрономов (ГУМ, «Смоленский», «Новоарбатский»), начальники оптовых и сбытовых организаций и множество других статусных торговых работников.
Расследование «Елисеевского дела» проходило на фоне утверждения во власти многолетнего председателя КГБ Ю. В. Андропова. Он способствовал вовлечению в уголовные дела могущественных покровителей коррупционных схем — партийную и правительственную верхушку. Детали расследования дискредитировали госслужащих, нанося непоправимый ущерб их политическим позициям. Таким образом Андропов естественным путем лишался соперников в борьбе за ключевые партийные и государственные посты. Дела о хищениях в гастрономе «Елисеевский» и столичных предприятиях торговли в первую очередь ослабили положение московского первого секретаря партии Гришина, входившего в число потенциальных преемников Брежнева. А связь директора «Елисеевского» с замминистра МВД Чурбановым ударила по министру внутренних дел СССР Н. А. Щелокову, важной фигуре в противостоянии властных элит. После смерти Брежнева его отстранили от руководства силовым ведомством из-за подозрений в коррупции. Сомнительную причастность работников министерства выявили в деле о «меховой мафии» и «хлопковом деле».
«Меховая мафия»
В 1970-х гг. в ряде предприятий Казахской республики было налажено производство и сбыт неучтенных меховых изделий. Руководство нелегальным промыслом находилось в руках директора Карагандинского горпромкомбината Л. Дунаева. На мощностях предприятия он организовал пошив «сверхплановой» меховой продукции (шапки, шубы, воротники, муфты), которую продавали на местном черном рынке и переправляли в Москву, Ленинград и столицы союзных республик. Аналогичное производство появилось на промышленных комбинатах городов Абай и Сарань под покровительством их директоров П. Снобкова и Р. Жатона. Последний потом сменил Дунаева на посту руководителя Карагандинского горпромкомбината. Прикрытие незаконной деятельности обеспечивал начальник кафедры уголовного права Карагандинской высшей школы МВД И. Эпельбейм.
В результате их слаженных действий выстроилась технологическая цепочка в производстве и сбыте неучтенной продукции. Снобков привлек к поставке сырья на горпромкомбинаты Изотова, начальника управления «Казкооппушнина» Казпотребсоюза. Предварительно шкуры списывали на счет падежа овец или относили в разряд пересортицы. Кроме того, шкуры могли искусственно растягивать и тем самым добиться увеличения метража материала за счет снижения его качества. Неучтенное сырье поступало в цеха промкомбинатов, где в нерабочее время мастера за дополнительную оплату шили дефицитные меховые изделия. Готовая продукция пользовалась спросом на черных рынках страны, и преступники быстро разбогатели. Позднее в ходе обысков следователи изъяли у них порядка 4,5 млн рублей и свыше 30 кг изделий из золота и драгоценных камней.
Раскрытию криминальной схемы предшествовал малозначительный случай. В Москве обворовали одну влиятельную особу. В числе украденного находились 2 шубы без ярлыков производителя. Милиция не заметила нехватки ярлыков и после поимки преступников отправила уголовное дело в суд. Между тем курировавшие дело сотрудники КГБ заинтересовались происхождением меховых изделий. На тот момент в СССР действовала государственная монополия на производство и сбыт продукции из натурального меха. Торговля неучтенными меховыми товарами приравнивалась к незаконному обороту валютных ценностей. Тщательная проверка вскрыла масштабные махинации на казахских промышленных предприятиях и попустительство этому со стороны местной милиции. Данные о готовившейся операции против сотрудников МВД стали известны министру внутренних дел СССР Н. А. Щелокову. Интересы двух силовых ведомств, МВД и КГБ, оказались по разные стороны баррикад. Только настойчивость председателя КГБ Ю. В. Андропова позволила довести дело до логического завершения.
Операция «Картель» проводилась сразу после новогодних праздников 1974 года. К этому времени в Караганду стали прибывать сотрудники КГБ под видом работников различных советских предприятий. В целях конспирации они узнали о целях своего визита только в день операции: им выдали памятки на подозреваемых, ордера на обыск и арест, организовали использование 100 единиц автотранспорта местных таксопарков. Внезапность операции позволила арестовать несколько сотен подозреваемых в Казахской республике. В это же время в Москве был задержан создатель преступной схемы Дунаев, который ранее, почувствовав неладное, перевелся на работу в Подмосковье. МВД старалось отстоять своих сотрудников, попавших под подозрение, и всячески чинило препятствия коллегам из КГБ. Несмотря на сопротивление, главные действующие лица, Дунаев, Снобков и Эпельбейм, получили расстрельный приговор. Жатон избежал расстрела, получив 15 лет лишения свободы. Суд учел в качестве смягчающего обстоятельства тот факт, что он направлял преступные доходы в развитие своего предприятия.
Противостояние МВД и КГБ завершилось только через несколько лет. После смерти Брежнева в 1982 году Щелокова снимут с должности министра внутренних дел, позднее его лишат генеральского звания и государственных наград и исключат из рядов КПСС. Не выдержав гонений, он покончит с собой на даче, выстрелив в себя из охотничьего ружья. Его антагонист Андропов на короткое время заполучит в свои руки власть и займет пост генерального секретаря ЦК КПСС. Дело о «меховой мафии» на тот момент стало самым крупным организованным преступным формированием
