– Да простит ее Господь! – простонал Джоб, который с открытым ртом слушал это удивительное послание.
Я молчал; сначала я предположил было, что мой бедный друг в припадке безумия сочинил все сам, но, поразмыслив, я отмел это предположение: выдумать такое просто невозможно! Слишком уж необычна надпись! Чтобы разрешить свои сомнения, я взял в руки черепок и начал читать греческий оригинал, написанный убористым унциальным шрифтом. Хотя и писала египтянка, ее послание – великолепный образец греческого языка того периода.
Переписываю его, как оно есть.
Для удобства чтения я переписал весь текст более привычным рукописным шрифтом.
Внимательное изучение показывает, что перевод сочетает точность с изяществом, в чем легко можно убедиться, сопоставив его с оригиналом.
Помимо унциальной надписи на выпуклой стороне черепка, в самом его верху, где находилось горлышко амфоры, тусклой красной краской был изображен тот же картуш, что и на скарабее, найденном в серебряной корзинке. Иероглифы, или символы, были, однако, перевернуты, словно оттиснуты на воске. Принадлежал ли картуш Калликрату[7], какому-нибудь принцу либо фараону, чья кровь текла в жилах принцессы Аменартас, – не знаю; не могу я с уверенностью сказать, и был ли он нанесен на черепок в одно время с унциальной надписью или же скопирован позднее со скарабея кем-нибудь из ее многочисленных потомков. И это еще не все. Под надписью той же краской был сделан набросок головы и плеч сфинкса, увенчанного двумя перьями – символами величия; перья довольно часто встречаются на изваяниях священных быков, но я никогда не видел их на сфинксах.
На правой стороне черепка, рядом с унциальной надписью, красной краской, наискось, было выведено следующее любопытное двустишие, подписанное голубой краской:
На земле, в небесах, в океанской бездне
Несчетно чудес, лишь очи отверзни.
Hoc fecit[8]Доротея Винси
Глубоко озадаченный, я перевернул реликвию. Она была вся, сверху донизу, испещрена пометками и подписями на греческом, латинском и английском языках. Первая пометка, сделанная унциальным греческим шрифтом, принадлежала Тисисфену. «Я не смог поехать. Тисисфен своему сыну Калликрату», – гласила она. Вот ее факсимиле с рукописным эквивалентом:
Этот Калликрат (названный так, видимо, по греческому обычаю, в честь деда), очевидно, пытался начать поиски, ибо написал еле заметным, неразборчивым унциальным шрифтом: «Я хотел уже отправиться в путь, но боги ополчились против меня, и я вынужден отказаться от своего намерения. Калликрат своему сыну». Вот эта надпись:
Между двумя этими древними надписями – вторая, кстати сказать, написана прыгающими буквами и так сильно стерлась от прикосновения рук, что, не приложи Винси свою транскрипцию, я вряд ли смог бы ее разобрать, – выделялась четкая, сделанная, по всей видимости, сравнительно недавно подпись некоего Лайонела Винси. Чуть ниже чья-то рука, очевидно, рука деда Винси, начертала: «Aetate sua 17»[9]. Справа были инициалы «Дж. Б. Ви.», внизу – множество греческих подписей на унциальном и рукописном шрифтах: часто повторялись написанные, как правило, небрежно слова «τѱ παιδί» (моему сыну): это свидетельствовало, что реликвия благоговейно передавалась из поколения в поколение.
За греческими подписями следовала короткая пометка: «Romaе A.U.С.»[10], из чего можно было заключить, что семья переселилась в Рим. Затем, где только можно, вписаны были двенадцать латинских подписей. За тремя исключениями, они оканчивались фамилией Виндекс, или Мститель, – латинским эквивалентом фамилии Тисисфен. Впоследствии, как и следовало ожидать, латинская фамилия трансформировалась сначала в де Винси, а затем в простую современную Винси. Любопытно отметить, как идея мести, к которой египтянка взывала еще до Рождества Христова, сохранилась в типично, казалось бы, английской фамилии.
Лишь немногие из римских имен, написанных на черепке, упоминаются в исторических летописях или хрониках. Если не ошибаюсь, это следующие:
MVSSIVS. VINDEX[11]
SEX. VARIVS. MARVLLVS[12]
G. FVFIDIVS. G. F. VINDEX[13]
и
LABERIA. POMPEIANA. CONIVX. MACRINI. VINDICIS[14]
Последнее, разумеется, имя римлянки.
Воспроизвожу список, охватывающий все римские фамилии на черепке:
G. CAECILIVS. VINDEX[15]
М. AIMILIVS. VINDEX[16]
SEX. VARIVS. MARVLLVS[17]
Q. SOSIVS. PRISCVS. SENECIO. VINDEX[18]
L. VALERIVS. COMINIVS. VINDEX[19]
SEX. OTACILIVS. M. F.[20]
L. ATTIVS. VINDEX[21]
MVSSIVS. VINDEX[22]
G. FVFIDIVS. G. F. VINDEX[23]
LICINIVS. FAVSTVS[24]
LABERIA. POMPEIANA. CONIVX. MACRINI. VINDICIS[25]
MANILIA. LVCILLA. CONIVX. MARVLLI. VINDICIS[26]
В течение нескольких веков судьба рода неизвестна. Никто никогда не узнает, что происходило в это время с реликвией и каким образом она сохранилась в роду. Мой бедный друг Винси, помнится, упоминал, что его римские предки в конце концов поселились в Ломбардии, а после завоевания ее Шарлеманем перешли с ним через Альпы и осели в Бретани, а оттуда уже – в царствование Эдуарда Исповедника – переехали в Англию. Не знаю, где почерпнул он эти сведения, на черепке не упоминаются ни Ломбардия, ни Шарлемань, хотя и имеется упоминание о Бретани. Продолжаю. Под фамилиями – продолговатое пятно то ли крови, то ли красного пигмента, два красных креста – возможно, схематичное изображение мечей крестоносцев, и довольно аккуратная монограмма «Д. В.»; начертана она алой и голубой красками, по-видимому, той самой Доротеей Винси, что написала, вернее – нарисовала, уже цитировавшееся двустишие. Слева – бледно-голубые инициалы «А. В.» и дата: 1880 год.
Далее следует одна из самых любопытных надписей на этой необыкновенной реликвии. Сделана она готическим шрифтом прямо поверх крестов (или мечей крестоносцев) и датирована 1445 годом. Полагаю, что эта надпись не нуждается в толковании, поэтому публикую ее в латинском оригинале без каких бы то ни было сокращений; то, что автор – превосходный средневековый латинист, не вызывает никаких сомнений. Что, может быть, еще более удивительно – тут же и английский перевод. Этот перевод, также написанный готикой, мы нашли на втором пергаменте, который хранился в сундучке. Он, очевидно, более старинного происхождения, чем средневековый латинский перевод унциальной греческой надписи.
Привожу его целиком.
Факсимиле готической надписи на черепке вазы принцессы Аменартас.
Факсимиле староанглийского перевода предыдущей латинской надписи на черепке.
Надпись сделана готическим шрифтом на пергаменте.
Была там и более современная версия перевода, сделанного готическим шрифтом:
«Ista religuia est valde misticum et myrificum opus, quod majores mei ex Armorica, scilicet Brittania Minore, secum convehebant; et quidam sanctus clericus semper patri meo in manu ferebat quod penitus illud destrueret, affirmans quod esset ab ipso Sathana conflatum prestigiosa et dyabolica arte, quare pater meus confregit illud in duas partes, quas quidem ego Johannes de Vinceto salvas servavi et adaptavi sicut apparet die lune proximo post festum beate Marie Virginis anni gratie MCCCCXLV».
«Сия реликвия – вещь преудивительная, таинственного происхождения. Мои предки привезли ее из Арморики[27], что ныне прозывается Бретанью. Слуги Божьи увещевали отца, дабы уничтожил он сию реликвию, творение сатанинское, черной магией созданное, и отец разломал ее на две части, но я, Джон де Винси, снова соединил эти части. Пишу сие в понедельник после празднества Святой Марии, Девы Благословенной, в год от Рождества Христова одна тысяча четыреста сорок пятый».
Следующая, предпоследняя надпись принадлежит к елизаветинской эпохе и датирована 1564 годом: «Случилась чрезвычайно странная история, которая стоила моему отцу жизни: в то время, когда он искал подходящее место для высадки на восточном побережье Африки, его полубаркас был потоплен португальским галеоном под командованием Лоренцо Маркеша, а сам он погиб. Джон Винси».
Последняя, судя по некоторым особенностям, надпись сделана в середине восемнадцатого столетия. Это неточная цитата из «Гамлета»:
Есть многое на свете, что не снилось,
О друг Горацио, нашим мудрецам[28].
Оставался лишь один непрочитанный пергамент – старый, сделанный готическим шрифтом перевод унциальной латинской надписи на черепке. Перевод датирован 1495 годом и принадлежит перу некоего «мужа ученого» – Эдмунда де Прато (Эдмунда Пратта), лиценциата, знатока канонического права (Эксетерский колледж, Оксфорд), ученика Гросина[29], первого преподавателя греческого языка в Англии. Нет сомнений, что, заслышав о человеке столь высокой учености, тогдашний Винси, вероятно, тот самый Джон Винси, что спас реликвию от гибели и сделал в 1445 году надпись готическим шрифтом, обратился в Оксфорд за помощью в расшифровке таинственного послания. Ученый Эдмундус не посрамил своего имени. Его перевод – великолепный образец средневековой учености и знания латинского языка. Я не могу останавливаться здесь на некоторых особенностях перевода, но все же хотел бы привлечь внимание к отрывку: «duxerunt autem nos ad reginam Advenaslasaniscoronantium»[30]. На мой взгляд, здесь восхитительно передан греческий оригинал:
