Деревня была расположена вокруг изгибающейся серповидной гавани, смотрящей на восток. Примерно около двухсот домов гнездились у подножия горы, которая шла, понижаясь, к берегу. Выше располагались террасированные поля и грунтовые дороги, которые вели на север и на юг. Ниже набережная была вымощена галькой, и каменный наклонный спуск для судов уходил с берега в воду. Хорошая, безопасная гавань и каменная пристань, мужчины и женщины, чистящие рыбу и плетущие сети, удивительной формы лодка строилась в северной части. Далеко в море было несколько островов, к западу и к югу. Где-то там, за горизонтом, должны быть рифы.
В гавани было много других лодок необычной формы, большинство из них рыболовные суда, некоторые с одним большим парусом, некоторые с одним кормовым веслом — гребец стоял и отталкивался веслом, а не греб сидя, как сделал бы Блэксорн. Несколько лодок выходило в море, другие направлялись в деревянный док. «Эразмус» был аккуратно поставлен на якорь в пятидесяти ярдах от берега, с тремя носовыми канатами. «Кто это сделал?» — спросил он себя. Вдоль судна стояли лодки, и он мог видеть, что на борту находятся туземцы. Но никого из его команды. Куда они могли деться?
Блэксорн оглядел деревню и осознал, что за ним наблюдает много народу. Когда они увидели, что он заметил их, то сразу все закланялись, и, все еще чувствуя себя неудобно, он поклонился в ответ. С этого момента вокруг началась оживленная деятельность: они ходили взад и вперед, останавливались, торговались, кланялись друг другу, видимо, забыв о нем, и были похожи на разноцветных бабочек. Но по дороге к берегу он чувствовал, что из каждого окна и дверей за ним следят глаза.
«Почему они такие странные? — спросил он себя. — Не только из-за одежды и поведения. Это из-за того, что у них нет оружия, — подумал он удивленно. — Без мечей или ружей! Почему это?»
Открытые лавки, заполненные странными товарами и тюками, вытянулись вдоль маленькой улицы. Чистые деревянные полы лавок были подняты, и продавцы и покупатели стояли на коленях или корточках. Он увидел, что почти все были обуты в башмаки или тростниковые сандалии, некоторые в те же белые носки на толстой подошве, которая раздваивалась, проходя между большим пальцем и остальными, но они снимали башмаки и сандалии снаружи у дома в грязи. Те, что босиком, вытирали ноги и надевали чистые комнатные сандалии. «Это очень правильно, если вдуматься», — сказал он себе почти с благоговением.
Потом он увидел приближающегося мужчину с тонзурой, и страх захватил его, болезненно распространяясь от яичек к желудку. Священник, очевидно, был португальский или испанский, и, хотя его свободная верхняя одежда была оранжевого цвета, четки и распятие на поясе не позволяли ошибиться, как и холодно-враждебное выражение лица. Его одежда была дорожная, в пятнах, европейской формы ботинки испачканы грязью. Он оглянулся на гавань, на «Эразмус», и Блэксорн понял: он догадался, что судно голландское или английское, — новое для большинства морей, легкое, быстроходное торгово-военное судно, обустроенное и усовершенствованное по образцу английских каперов, которые производили такие опустошения на испанских торговых путях. Со священником было десять туземцев, черноволосых и черноглазых, один был одет как и он, за исключением плетеных домашних туфель. Другие носили разноцветные одежды, или свободные брюки, или просто набедренные повязки. Но никто не был вооружен.
Блэксорн хотел было убежать, но у него не было сил, да и спрятаться было негде. Его рост, размеры и цвет глаз делали его иностранцем в этом мире. Он прислонился спиной к стене.
— Кто вы? — спросил священник по-португальски. Это был полный, смуглый, упитанный мужчина лет двадцати пяти, с длинной бородой.
— Кто вы? — Блэксорн посмотрел на него.
— Это нидерландский капер. Ты еретик, голландец. Ты пират. Боже, спаси ваши души.
— Мы не пираты. Мы мирные купцы, если не считать наших врагов. Я кормчий этого корабля. А вы кто?
— Я отец Себастьян. Как вы попали сюда? Как?
— Нас выкинуло на берег штормом. Что это за страна? Это Япония?
— Да, Япония, Япония, — сказал священник нетерпеливо. Он повернулся к одному из мужчин, старшему из всех, небольшому и сутулому, с сильными руками и мозолистыми ладонями; его голова тряслась, волосы, заплетенные в тонкую косичку, были такие же серые, как брови. Священник, запинаясь, поговорил с ним по-японски, указывая на Блэксорна. Они все были удивлены, и один, как бы защищаясь, перекрестился.
— Голландцы — еретики, бунтовщики и пираты. Как ваше имя?
— Это португальское поселение?
Глаза священника были жесткими и налитыми кровью.
— Староста деревни говорит, что сообщил властям о вас. Ваши проступки известны. Где остальные из вашей команды?
— Мы сбились с курса. Нам только нужно получить пищу, воду и время для починки нашего корабля. Потом мы уплывем. Мы можем заплатить за все…
— Где остальные члены вашей команды?
— Я не знаю. На борту. Я думаю, они на борту.
Священник снова поговорил со старостой, который отвечал и показывал на другой конец деревни, что-то подробно объясняя. Священник повернулся к Блэксорну.
— Они очень строги с преступниками, кормчий. Дайме придет с самураем. Помилуй тебя Бог.
— Кто такой дайме?
— Феодальный властитель. Он владеет всей этой провинцией. Как ты оказался здесь?
— А самурай?
— Воины, солдаты, члены военной касты, — священник говорил с нарастающим раздражением. — Откуда ты пришел и кто ты?
— Я не узнаю вашего акцента, — сказал Блэксорн, выводя его из равновесия. — Вы испанец?
— Я португалец, — вспыхнул священник, охваченный гневом. — Я сказал вам, я — отец Себастьян из Португалии. Где вы так хорошо выучились португальскому языку, а?
— Но Португалия и Испания теперь одна страна, — сказал Блэксорн насмешливо. — У вас один король.
— Мы разные страны. Мы разные народы. Так было всегда. У нас свой собственный флаг. Наши Заморские владения раздельные, да, раздельные. Король Филипп согласился на это, когда он украл мою страну. — Отец Себастьян усилием воли удержал свой гнев, его пальцы дрожали. — Он взял мою страну силой оружия двадцать лет назад! Его солдаты и это дьявольское отродье, испанский тиран, герцог Альба, они разгромили нашего истинного короля. Дьявол! Сейчас царствует сын Филиппа, но он на самом деле не наш король. Скоро мы опять будем иметь своего собственного короля. — Потом он кивнул с горечью. — Вы знаете, что это правда. То, что этот дьявол Альба сделал с вашей страной, то же самое он сделал и с моей.
