На лице Адамса расцвела широкая улыбка. Она была искренне теплой. Без всякой тени злобы или неприязни.
— Совершенно ясно, что вы не станете моим приверженцем после сегодняшнего вечера, мистер Морган, — произнес он. — Все, что я могу сказать в свою защиту, — я каждый день молю Бога, чтобы в эти трудные времена небеса указали нам верный путь.
Исав не ответил на улыбку.
— Процитирую мистера Локка[13], которого вы, революционеры, столь высоко цените. «Тот, кто обращается к небесам, должен быть уверен в своей правоте».
После этих слов доктор Купер поднялся со стула и, встав рядом с Джаредом, произнес спокойным голосом:
— Нам еще предстоит обсудить кое-какие вопросы, но, — кивок в сторону Исава, — боюсь, это дело строго конфиденциальное.
— Исав, Джейкоб, — обратился к сыновьям Джаред, — прошу нас простить…
— Джейкоб может остаться, — шепнул Купер на ухо капитану. Однако тот думал иначе.
— Так будет лучше.
Дожидаясь ухода сыновей, Джаред стоял, придерживая дверь. Исав учтиво поклонился каждому гостю по отдельности. На пороге его остановил отец.
— Едешь в Кембридж?
Исав кивнул.
— К нам заселяется новый постоялец, очень одаренный парень. Я обещал присутствовать при переезде.
Одной из первых побед Джареда над его врагом Дэниэлом Коулом была покупка родового гнезда Морганов на реке Чарльз. В этом доме поселились Филип и Присцилла. И хотя Филип предпочитал жить среди наррагансетов, а Присцилла и Джаред — в Бостоне, они решили сохранить старый отцовский дом. Филип предложил превратить его в пансион для лучших студентов Гарварда. Это было сделано в память об их отце, долгие годы преподававшем в университете. Жильцам предоставлялась отдельная комната с письменным столом и прекрасная библиотека. Морганы наняли прислугу — повара, горничную, дворецкого — и преподавателя, присматривающего за молодежью. Всеми делами в пансионе ведал Исав. У него там была комната. Если позволяло время, он не без удовольствия участвовал в студенческих дискуссиях, которые частенько — особенно во время подготовки к экзаменам — затягивались за полночь.
— Завтра мы с Присциллой собираемся просмотреть счетные книги. Приедешь?
— Конечно. На этот раз я не задержусь. — И, пожелав отцу покойной ночи, Исав вышел из кабинета.
Дожидаясь ухода Джейкоба, капитан продолжал стоять в дверях. Меж тем Адамс придерживал молодого человека за локоть и что-то нашептывал ему на ухо. Джейкоб кивал в знак понимания.
И тут Джаред уловил краем глаза какое-то движение в дальнем конце коридора. Исав был уже у входной двери. В эту самую минуту зашуршали юбки, и женская рука втащила молодого человека в гостиную. Вскоре он вновь показался в коридоре; на его губах блуждала легкая улыбка. Но едва Исав глянул в сторону кабинета, улыбка погасла. Из гостиной выскользнула Мерси. Громко пожелав Исаву спокойной ночи, она кивнула ему и взбежала вверх по лестнице. Молодой человек еще раз попрощался с отцом и поспешил к выходу. Джаред повернулся и увидел прямо перед собой озабоченное лицо Джейкоба.
— Доброй ночи, отец, — выпалил молодой человек и опрометью бросился на улицу.
— Я отправил Джейкоба в таверну «Зеленый дракон», — объяснил Адамс, хотя Джаред счел это излишним. — Меня там ждут джентльмены. Ваш сын любезно согласился передать им мои извинения и объяснить причину задержки.
Услышав слово «джентльмены», старый капитан мысленно улыбнулся. «Зеленый дракон» был излюбленным местом сбора Комитета безопасности, организации с дурной репутацией — ее члены отличались как раз неджентльменским поведением. Большинство из них были рабочие и матросы. Они обожали слушать разглагольствования Сэма Адамса о революции; вешали чучела общественных деятелей; поднимали серьезных людей с постели, чтобы досадить им, и участвовали в развлечении с дегтем и перьями.
— Джаред, — произнес отеческим тоном доктор Купер и положил руку на плечо хозяина дома, — нам нужна ваша помощь.
— Я вас слушаю.
Преподобный обернулся к Адамсу. Тот прочистил горло, взглянул на Джареда и сказал:
— Мы хотим, чтобы вы съездили в Лондон и понаблюдали там за Франклином[14].
— Бенджамином Франклином?
Гости одновременно кивнули.
Мужчины снова сели. Адамс и Хэнкок устроились на диване, а доктор Купер и Джаред расположились против них на стульях.
— Вы хотите, чтобы я шпионил за Бенджамином Франклином?
— Да не хотим мы этого! — с сердцем воскликнул доктор Купер и широко развел руками, как бы показывая, что ему нечего скрывать. — Нам нужен беспристрастный наблюдатель. Человек, который будет нашими глазами и ушами в парламенте. Вы подходящая кандидатура, Джаред. Все очень просто.
«Беспристрастный наблюдатель». Джаред задумался над словами Купера. И все же для него это было шпионажем и ничем другим. Отрицательно покачав головой, он дал понять, что предложение принято не будет.
— Помните тот давний скандал, — как ни в чем не бывало продолжил Купер, — ну тот, что разгорелся из-за публикации частных писем губернатора Хатчинсона?[15]
Джаред кивнул.
— В них мистер Хачинсон утверждал, — сказал он, — что низшими сословиями должны управлять люди благородного происхождения.
— Совершенно верно, — подтвердил Купер. — Возможно, вы также помните, что эти высказывания губернатора вызвали вспышку негодования и спровоцировали массовые беспорядки.
— И эти люди были во всех отношениях правы, — горячо вмешался Адамс, подавшись вперед. — Подобные заявления направлены на то, чтобы мы не могли представлять свои интересы в правительстве!
— Слушайте! Слушайте! — воскликнул Хэнкок.
Доктор Купер выразительно глянул на этого ярого поборника свободы, а потом продолжил:
— Вообще-то, эти разоблачения не только помогли нам, но и подорвали наше единство.
— Что вы имеете в виду? — осведомился Джаред.
Прежде чем ответить, доктор Купер бросил вопросительный взгляд на своих товарищей. Джареду показалось, что с ним собираются поделиться какой-то конфиденциальной информацией. Адамс кивком дал на это согласие, Хэнкок промолчал.
— Эти письма, — сообщил Купер, — были добыты Франклином.
Джаред кивнул.
— Знаю. Из-за этого он нажил себе врагов в Англии и потерял должность генерал-почмейстера колоний.
— А вот чего вы не знаете… — не выдержал Хэнкок. Но Купер жестом заставил его остановиться.
— Чего вы еще не знаете, — подхватил он, — так это того, что Франклин согласился передать эти письма на особых условиях. Он запретил делать с них копии; иными словами, с ними могли ознакомиться только несколько влиятельных колонистов. Затем письма были возвращены в Англию.
