ПАРИ
Сидя на вершине скалы, Бэнсон старательно изучал шевелящийся внизу город. Особенно внимательно он следил за строением, в которое наиболее часто заходили пираты. Не было сомнений в том, что строение это служило трактиром, – ещё и потому, что на заднем дворе его темнел длинный ряд винных бочек. Первым пунктом своего визита в Адор Бэнсон наметил именно это строение. Он рассчитывал прийти туда в то время, пока город спит, успеть “вжиться” в него, привыкнуть к пиратским обычаям и манерам.
Расчёт оказался верным. Пиратов в трактире было не больше десятка. Они лишь проводили массивную фигуру вошедшего насторожёнными взглядами и вернулись к своим пивным кружкам. Бэнсон прошёл в дальний угол, сел за свободный столик – спиной к стене, лицом – к центру трактира. Сел, поставил в угол рядом с собой длинный шест с окрестованным чёрным квадратом. Затих. Стал смотреть, слушать.
– Эй, Три Ноги! – крикнул вдруг кто-то из пиратов, и Бэнсон понял, что приглядываются и к нему: – Три Ноги! У тебя новый обжора!
За перегородкой, находящейся позади трактирной стойки, послышался стук – как если бы кто-то быстро стучал в закрытую деревянную дверь, и в трактирный зал выбежал и торопливо направился к Бэнсону бывалый, с могучими плечами пират на двух деревянных ногах и с добавочным костылём под мышкой. Он подбежал к столу, поправил фитиль масляного светильника, наклонился к Бэнсону. Спросил с отчетливым испанским акцентом:
– Оружие есть?
Секунду-другую помолчал и, не дождавшись ответа, спросил снова:
– Ты здесь первый раз? Я тебя раньше не видел. (Угрюмый посетитель молчал.)
– Ужинать будешь? – Посетитель кивнул.
– А деньги? Деньги у тебя есть?
Бэнсон цепким взглядом поймал, как несколько пиратов перестали жевать и, не поворачивая в его сторону голов, явно ожидали ответа. В этот миг одному из сидящих за их столом вздумалось захохотать, и сидящий напротив швырнул в его распахнутый рот кусок какой-то еды. Хохот прервался. Сделано было умело, сноровисто и почти незаметно. Бэнсон понял, что ответ его для гуляющей компании весьма интересен, и отрицательно повёл головой.
– Нет денег? – ничуть не огорчившись, уточнил Три Ноги. – Тогда будешь есть в долг. Но это стоит вдвое дороже.
Бэнсон, соглашаясь, кивнул. Трактирщик обрадованно переступил на одном месте, стукнув в пол костылём, словно лошадь копытом, и продолжил бубнить с резким испанским акцентом:
– Полный обед стоит полпиастра. Но ты берёшь в долг, и поэтому он будет стоить пиастр. Но ты большой человек, ты великан. Одного обеда тебе будет мало. Так что я дам тебе два обеда по полпиастра, и плюс столько же – проценты за долг, и ещё на полпиастра вина, – так что ты мне будешь должен три пиастра.
Бэнсон снова кивнул, и обрадованный Три Ноги убежал, выбивая весёлую дробь, за перегородку. А на смену ему явился скользнувший от кучки пиратов некто оборванный, исхудавший, с виновато-угодливым и очень подвижным лицом, – судя по всему, попрошайка.
– Друг! – задребезжал он надтреснутым, но полным мёда голосом. – Три Ноги тебя хочет бессовестно обмануть! Верь мне. Полпиастра за обед – грабительская цена. Но если даже и так, то два обеда по полпиастра – это целый пиастр. Плюс процент – это два пиастра. Плюс полпиастра вино – это два с половиной. А он назвал тебе – три! Обма-а-нывает!..
Бэнсон вдруг неожиданно для самого себя раскрыл рот и коротко и хлёстко сказал:
– Бабушку свою поучи!
Несомненно, разговор их внимательно слушали, так как после этих его слов компания ночных гуляк взорвалась неудержимым хохотом. Побирушка сник и уковылял в тёмный угол. Оттуда, перекрывая несмолкающий смех, прокричал:
– Ты хочешь надуть Три Ноги? Съесть и не заплатить? Не советую. До шлюпки не доберёшься. Ты с какого корабля?
Бэнсон снова, совершенно не думая, ляпнул:
– С затонувшего.
В компании пиратов кто-то сшиб кружку со стола на пол – так их снова бросило в хохот. А Побирушка не унимался:
– А может, ты решил с Три Ноги на руках побороться? Если победишь – за обед платить не придётся!
В это время сидящий за ближним к Бэнсону столом пират, который всё это время спал, положив голову на руки, не открывая глаз и пользуясь шумом, негромко и быстро проговорил:
– Тебя заманивают. Три Ноги ещё никто не одолел на руках. Он и трактир этот на спор выиграл.
Сказал – и умолк, как будто не просыпался, а в отдалении, как будто из погреба, послышался приближающийся деревянный стук торопливых шагов.
Приковылял, подёргивая костылём, владелец трактира. Притащил прямоугольный медный поднос, уставленный оловянной посудой. Миска с хлебом, ещё одна – с зеленью, солонка, массивная кружка, высокий, покрытый глазурью кувшин, блюдо с двумя жареными курицами и большой железный котёл-горшок с тушёными, судя по запаху, бараниной и овощами. Поднос был, очевидно, очень тяжёл, но Три Ноги нёс его в одной – свободной руке, и край подноса был стиснут его пятернёй, словно железным капканом. После недавно услышанного, Бэнсон взглянул на эту руку с большим значением. Понятно, что этот бывший пират был от рождения наделён редкостной силой. Бэнсон решил, что бороться с трактирщиком он не станет. Но тут вдруг произошло то, что заставило его передумать.
Три Ноги опустил поднос на край стола и, переставляя с него приборы на столешницу, проговорил, посматривая на стоящий в углу топор, замаскированный чёрным квадратом с белым крестом:
– Оружия нет, носишь крест. Ты, наверно, монах. Сто лет вашего брата здесь не было, и вдруг – сразу двое.
Бэнсон едва не вздрогнул, услышав такое, и замер в ожидании новых известий, но договорить Три Ноги не успел. Кто-то из гуляк поддакнул ему, насмешливо и фривольно:
– Да, монахи лет сто здесь не появлялись. То не было не было, а то на пиастр – ведро!
И вновь загремел глупый смех и смёл начисто тему такого важного разговора. Теперь Три Ноги, отсмеявшись со всеми, громко расхваливал достоинства своей кухни. “Как, – думал лихорадочно Бэнсон, – как расспросить трактирщика о монахе, не вызывая подозрений?” По меньшей мере, нужно было хотя бы не дать ему уйти. И Бэнсон решился.
– Ты, говорят, любитель на руках побороться? – спросил он трактирщика, добавив в голос высокомерия.
– Да куда мне, калеке – оживился трактирщик. – Я в пари уже десять лет не вступал. С тех пор, как мне ноги турецким ядром оторвало.
– Эй, Обжора! – поддразнивая Бэнсона, крикнул из темноты Побирушка. – Поспорь с ним на бесплатный обед!
В трактирном зале пронеслись искры азарта и напряжения. Все, прихватив кружки с вином, стали подбираться поближе.
– Испугался, – подыгрывая трактирщику, прокричал Побирушка.
