— Верно, месье Буало. Боже, до чего неприятно ощущение от прикосновения ската!
— Учтите, оно могло стать смертельным. Доказательства были у вас перед глазами, когда по реке вдруг поплыли трупы.
— Так это электрические скаты всех поубивали? И кайманов тоже?..
— Без сомнения. На карибов, пожиравших плоть наших лошадей и жаждавших добраться до нас, напали скаты.
— Да, страшная машина разрушения.
— Первые разряды поражают как молния. К счастью, мы оказались в отдалении от того места, где это случилось. Более того, скаты разряжаются, то есть восстановление заряда требует времени, и повторное поражение может оказаться достаточно сильным, но оно уже не смертельно.
— Ну, ладно! Видите ли, месье Буало, если даже трудно осмыслить невероятное происшествие, спасшее нам жизнь, и невозможно возместить наши потери, то я особенно плакать не стану.
— И правильно! Друг мой! Смотрите на вещи философски! А! Черт побери!
— Что случилось?
— Мой запас табака!..
— Пропал?
— Уплыл по реке!.. Ни одной папиросы!
— Что ж, табаком закусят карибы.
— Да лучше бы меня заживо сожрали! Вот где беда-то! Фрике, сын мой, кончились прекрасные денечки; воздух становится тяжелым, собираются облака, чернеет небо. Надвигается страшная буря. Дело плохо. На это можно было бы наплевать, будь у меня хоть несколько пачек папирос… Жизнь трудна… без табака.
— Без табака… — пробормотал некурящий Фрике.
Все время сырые яйца!.. — Реки — это движущиеся дороги. — Польза от наводнения. — Еще один плавающий остров. — Через реку Уругвай. — После реки Уругвай. — «Междуречье». — Парана. — На правом катере. — Речные жители. — Девственный лес в миниатюре. — Булонский лес в Санта-Фе. — Цветение штыков. — «Колорадо». — Бывалый офицер зуавов[329].— Злоключения военного и гражданского губернатора, который пил слишком много пива. — Не перерастет ли мятеж в революцию? — Уличное сражение. — Героизм юной девушки. — На баррикады! — Никогда, особенно в политике, нельзя вмешиваться в чужие дела. — Капитан, который закрыл глаза.
— И эту землю вы, месье Буало, называете страной солнца?
— Во всех странах мира, черт возьми, бывает дождь!
— Но это же не просто дождь!.. Это ураган, смерч, буря, циклон. Куча облаков, чернее, чем вар у покойного моего учителя папаши Шникмана, не что иное, как пропитанная водой губка площадью в сто квадратных лье.
— Ну и что?..
— Вы еще спрашиваете… Есть некий злоумышленник, выжимающий губку и выливающий влагу двадцать четыре часа в сутки; река на глазах переполняется; вода льется за воротник, попадает в сапоги; в животе пусто; а мы не можем двинуться с этого, как говорят географы, полуострова, где жизнь вовсе не веселая.
— Плачьте, плачьте. Не нужен ли месье зонтик?..
— Вот умора! О-ля-ля!.. Первый раз в жизни такое слышу. Нет, месье Буало, сей предмет роскоши мне неизвестен. Однако не стоит терять времени, надо двигаться в Сантьяго. Необходимо встретиться с друзьями.
— Это другое дело. Друг мой, проклинаемый вами дождь, быть может, ускорит наше прибытие в город.
— Вы полагаете?
— Уверен. Разве до сих пор события, которые в принципе могли стать для нас катастрофой, не создавали на деле неожиданно благоприятную ситуацию?
— Возможно. Однако, по моему непросвещенному мнению, не может несчастье до бесконечности создавать условия для счастья.
— Осмелюсь тем не менее заявить: в определенных случаях несчастье — благо. Наше «Кругосветное путешествие» благополучно завершится вопреки и одновременно благодаря стечению множества обстоятельств.
Вы вновь увидитесь с друзьями. Мы вернемся в Париж, Жюль Гро устроит нам великолепную встречу, расскажем о наших приключениях Обществу прикладной географии. В газетах напечатают наши воспоминания о происшедшем. Орельен Шолль подготовит текст, Кастелли — рисунки, Каржа — фотографии, а Лемэ объяснит, как все случилось. Мы станем героями дня, и… вы получите золотую медаль, как Стенли и Саворньян де Бразза. Вот так-то!
— О! Я не прошу слишком многого: мне бы найти месье Андре, доктора и Мажесте, затем всем вместе хотя бы немного отдохнуть и развлечься… вот и все, чего бы мне хотелось.
— Я же вам только что сказал: это — дело решенное.
— Если небо нас услышит и прекратит поливать!
— Прекрасно. Подведем итоги. Дождь льет как из ведра уже тридцать часов, если верить моему водонепроницаемому хронометру. Лошади погибли, а багаж — на дне реки. У нас осталось оружие и примерно по сто пятьдесят патронов. Гаучо убрались ко всем чертям, и мы в безопасности. От голода не умрем, ибо наш полуостров изобилует черепашьими яйцами.
— Да, месье Буало. Ничего, кроме сырых яиц, сколько угодно сырых яиц и только сырых яиц. В конце концов это надоест. Придется привыкать к изысканному блюду без молока и сахара. Мне, конечно, больше нравятся взбитые яйца с трюфелями, яичница на сковородке или яйца всмятку. Не отказался бы я и от простого омлета на свином сале.
— Но, поскольку в нашем распоряжении есть исключительно черепашьи яйца, придется довольствоваться ими. Позавтракаем!
— А, не обращайте внимания на мои слова. Сейчас я смиренно воспринимаю происходящее, ибо не могу на него влиять.
— Великолепно. Как я вам только что сказал, неприятный дождь пойдет нам только на пользу.
— Слушаю и глотаю яйца, как лиса добычу.
— Итак, мы находимся на низменности, простирающейся до самого нагорья, не знаю его названия, но идет оно вплоть до Парагвая. Местность понижается по течению этой большой реки, которую мы преодолели, до самой Параны[330]. Земли, расположенные между двумя крупными реками и находящиеся ниже уровня моря, составляют провинцию Энтре-Риос. Как только доберемся до Параны, мы спасены. Оттуда, кстати, добраться до Сантьяго гораздо проще, чем от Шату[331] до Парижа.
— Но как, черт возьми, действовать?
— Проще простого. Не помню, кто сказал: реки — движущиеся дороги.
— Да, когда есть корабль. А у нас нет даже утлой лодчонки.
— Нет — так скоро появится, если дождь будет идти еще полдня, смею вас заверить: наш переезд пройдет беспрепятственно.
— В добрый час! Так пусть же льет дождь! Не буду больше ломать себе голову, раз уж я — промокший насквозь лентяй, изнемогающий от усталости. Раздражает только потраченное впустую время. Но вы меня убедили: через шесть часов ситуация изменится. Надеюсь, предсказание сбудется.
