По-прежнему большой головной болью были крымские татары. В этом году они занимались внутренней усобицей, но вот с помощью запорожцев Хмельницкого Инайет-Гирей и Ширины задавил открытое сопротивление Мансуров. Непокорные были уничтожены или сбежали с Ислам-Гиреем под крылышко султана. Вся степь до Буга принадлежала теперь Инайету. Правда, буджакские ногаи воспользовались случаем и опять вышли из-под власти крымского хана. Это был первый звоночек.
Очень некомфортно, стеснённо чувствовали себя в Крыму малые ногаи, земель для кочевий здесь и без них не хватало. Они предприняли попытку вернуться в прикубанские степи, благо султан прислал им фирман о разрешении селиться там, где они хотят. Инайет казнил три десятка мурз, в том числе знаменитого Урусова, но эту попытку блокировал. Однако, как показали события в Дивеевом улусе, и другие ногаи были недовольны запретом на набеги. Именно грабежи на Руси и в Черкессии давали ногайским мурзам наибольшие прибыли. Прежде всего за счёт торговли живым товаром. Хан, проводящий политику, неугодную знати, был обречён. Инайет-Гирей знал об этом, но упорно проводил линию на мир с казаками, невозможный при набегах на их земли. Он надеялся, что казацкие планы, в которые его посвятил Хмельницкий, сбудутся и у него лично и у верной ему знати появятся фантастические перспективы. Пока с помощью казаков и прибывших к ним на помощь черкесов ему удавалось удерживать власть.
В конце сентября в притерекские степи начали перекочёвывать калмыки. Зная об этом заранее, по Кубани и Тереку на восток двинулось тридцать стругов. Почти две тысячи донцов и запорожцев пошли на помощь братьям-гребенцам. По предварительной договорённости с Хо-Урлюком было решено сразу же нанести удар по главному казацкому врагу в притеречье – Тарковскому шамхальству. Главный проводник ислама на Северном Кавказе, это государство наверняка стало бы и калмыцким врагом. К тому времени государство кумыков, один из осколков Золотой орды, фактически разбилось на несколько, пусть микроскопических, но самостоятельных уделов. Однако и в таком состоянии они создавали массу проблем для соседей. В поход на них пошли гребенские казаки, всё лето отбивавшиеся от кумыкских и союзных им окотских отрядов.
До двух тысяч окольчуженных всадников выставил кабардинский князь Алегуко Шогенуко, кумыки и для него были большой головной болью. К союзным войскам присоединилось больше трёх тысяч окотов, крайне недовольных политикой насильственной исламизации, проводимой шамхальством. Далеко не все окоты имели такое снаряжение и вооружение, как кабардинские уорки, но воевать умели хорошо. Плохо умеющие воевать на Кавказе не живут. Климат, наверное, не тот. Видимо, почувствовавший грядущие неприятности, шамхал тарковский Сурхан-хан попытался попросить помощи у русского царя[23]. Но царь далеко, а взбешённые набегами соседи – близко. Воевода Терков (Терского городка) боярин Ромодановский Василий Большой на защиту вдруг возлюбившего Россию шамхала не рвался. Приказа на это из Москвы не было, да и будь он, находившихся в его подчинении войск было явно недостаточно, чтобы противостоять антикумыкской коалиции. Будь его воля, он сам с войском пошёл на Тарки, уж очень досаждали русским на Тереке кумыки. На шамхальство обрушились десятки тысяч врагов, большей частью – конных, а пешие казаки имели огнестрельное оружие, практически отсутствовавшее здесь у других воюющих сторон.
Кумыки привыкли доминировать в этом уголке мира. Не будучи идиотами, в прямое сражение с врагом, имевшим подавляющее численное превосходство, они вступать не стали. Попрятались в горных ущельях и в крепостях на утёсах. Подобное поведение не раз спасало их в прошлом. В этот раз уцелели далеко не все крепости. У врагов имелись зажигательные и пугательные ракеты с сильнейшим психологическим эффектом, чьего воя и вида не выдержали несколько осаждённых гарнизонов. Некоторые крепости взяли благодаря успешным ночным действиям пластунов. В этот раз вражеское нашествие казалось роковым для четверти укреплений и городков кумыков. Серьёзно пострадали и другие их поселения, ведь вся сельская местность была опустошена, в рабство попала значительная часть местных крестьян. Почти так же сильно пострадали и союзные кумыкам окоты. Успевшие переселиться в предгорья стали жертвами враждебных окотских родов и кабардинцев поголовно, даже в высокогорье смогли защититься не все, воевали-то с ними такие же горцы, как они сами, но куда более многочисленные, лучше вооружённые и организованные.
Наш попаданец об этом никогда не узнал, но заведомо изменилась и русская культура ХХ века. Среди погибших был предок Арсения и Андрея Тарковских, в этом мире не успевший оставить потомства. Да и остальные Тарковские, кто уцелел, выкупившись из плена, предпочли эмигрировать в Персию или Османский султанат. Так что и среди блистательных гвардейских офицеров при русском дворе Тарковских здесь уже не будет.
Увы, приписывать себе чужие деяния люди были склонны с самых древних времён.
У деда Юрия, Григория Ивановича Долгорукова, славного русского воеводы, была вполне официальная кличка Чёрт. На внука перешла часть его славы и кличка Чертёнок. На 1637 год Юрий Долгоруков был всего лишь стольником при царском столе, винами заведовал. Воинская слава его ждёт впереди.
Оджак – османское наименование корпуса капыкуллу.
Капыкуллу – воины-рабы. Набирались детьми в немусульманских провинциях халифата. Помимо янычар, в него входили топчи-пушкари и тяжеловооружённые всадники бёлюк халки или суварилери. Во времена Мурада IV воины-капыкуллу не без оснований причисляли себя к мировой воинской элите. Не только благодаря храбрости, но и по своим воинским умениям.
Черкесские рабы очень высоко ценились в исламском мире. Именно из них формировались гвардейские части для различных правителей. В Египте мамлюки, сначала тюркского, а к семнадцатому веку – черкесского происхождения, сами захватили власть и удерживали её несколько сот лет, рекрутируя себе смену на родине. Часть мамлюков, отслужив какой-то срок и обогатившись, возвращалась в Черкессию и строила там особые, мамлюкские сёла. Очень богатые и заведомо враждебные любым немусульманам.
Великоросс по происхождению и изначально русскоязычный, попаданец вырос всё-таки на Украине и поэтому вспомнил украинское слово «рало», а не русское «лемех».
