Мои славные соратники, внимательно смотревшие на своего конунга, целиком превратились в слух.
— Мы будем дожидаться их здесь, укрывшись за мысом в бухте Сигуанеа, и постараемся использовать любой удобный случай, чтобы нанести удар. Если судьба нам поможет, отлично! Если же что-то не сложится, тогда можно сделать вот что. Выждав, пока испанцы направятся к берегам Юкатана, или в Веракрус, или куда-то ещё, мы нападём на Панаму или на Картахену, а там будет видно. Согласны?
— Да, да, — согласились мои воины.
— А пока предлагаю наш флот разделить на две части. Одна двинется впереди испанских кораблей, отвлекая их внимание. Возглавит первый отряд Бутен. Вторая флотилия, командование над которой приму я сам, пойдёт на захват островка Пуэнто-Кальос. Там будет наш главная база, оттуда мы сможем проводить операции против испанцев. Каждое захваченное испанское судно — двойной удар. И по испанцам, и по их врагам, в первую очередь по англичанам. Эта добыча уже точно не достанется им.
— Согласны, — одобрили мои предложения побратимы.
Они-то знали, что все идеи я тщательно обдумываю, прежде чем изложить, и учитываю все резоны.
— Таким образом, вице-адмиралом назначаешься ты, Бутен. Отбери себе требуемые драккары, два или три, — обратился я к верному соратнику, — действуй так, как было сказано, и по выполнении возвращайся на Пуэнто-Кальос, к тому времени он станет нашим. Если ветер будет попутный, лучше поднять якоря до рассвета. Есть вопросы?
Бутен сказал:
— Нет, Джон.
Все молча покивали головами, затем встали и, разойдясь по своим шлюпкам, вернулись на драккары. Борт «Вегейра» пока что, дожидаясь дополнительных указаний, не покидал только Бутен.
— Хочу ещё кое-что уточнить, — обратился к нему я, — твоя задача заключается не только в том, чтобы отвлечь внимание противника. Ты должен, брат, кроме этого, разослать людей в том порту, где будет стоять флотилия, чтобы они собрали все возможные сведения, сколько у противника сил, как они подготовлены, вооружены, какие планы у адмирала, в общем, всё, что можно выяснить.
— Постараюсь, — ответил Бутен. — У меня в экипаже есть человек, который смахивает на испанца и лопочет по-ихнему что надо. Он сможет поступить на службу к ним и войти в доверие.
— Но разве это возможно?
— Он должен попытаться. Если погибнет, такова уж воля Одина. Если всё выполнит, значит, не зря парня назвали Счастливчиком Бачо. Это один из моих гребцов в лодке, я сейчас его позову.
Оставив меня на несколько минут, Бутен вскоре вернулся вместе с Бачо. Это оказался метис среднего роста, лет двадцати пяти, смуглый, темноволосый, с чёрными, ничего не выражающими глазами. Одет он был, как и все мы, во что придётся, и вооружён до зубов современным оружием, но главное своё сокровище, настоящий меч викингов, бережно прижимал к боку. Заслужил воин, сразу видно, боец не последний в экипаже старины Бутена.
— Вот он, — сказал Бутен.
Я окинул испытующим взором лицо полукровки, который стоял передо мной, смело отвечая взглядом на взгляд.
— Он что-нибудь смыслит в морском деле? — спросил я капитана «Греттира».
— Парень превосходный моряк, кроме того умён, находчив, и у него есть причина ненавидеть испанцев из метрополии. Не менее серьёзная, чем у каждого, кто побывал рабом.
— Как тебя зовут, напомни?
— Счастливчик Бачо, адмирал, или просто Бачо.
— Хорошо. Брат-викинг, ты можешь очень сильно помочь всем нам.
— Погибнуть в бою — честь для воина, — ни мгновения не колеблясь, ответил метис.
— Воистину, Счастливчик. Да пребудет с тобой дух Одина.
— Мы можем идти? — спросил Бутен.
— Да, и до встречи на берегах, к которым нашим драккарам ещё предстоит прибыть!
— Идём, — сказал Бутен, обращаясь к Бачо. — Мы отплываем немедля.
— Прощай, конунг, — сказал мне воин, уходя. — Я не подведу дружину.
Я запомнил его чёрные глаза, в которых появился тёмный огонь, не сулящий ничего хорошего врагам викингов. Быть викингом — это состояние души, не только чистота крови, текущей в жилах. Наши братья из племени острова Дракона — лучшее тому подтверждение. Но викингами дружин наших предков нередко становились и воины совершенно иных кровей, если в бою подтверждали свои отвагу и доблесть.
…Ночь царствовала на морских просторах. В безлунной темноте раздавались отрывистые команды, скрип снастей, шорох парусины. Когда блеснули первые лучи дневного светила, все корабли уже давно находились в пути, лишь на горизонте едва можно было различить удалявшиеся паруса.
Я не ошибся, когда сказал, что вскоре жители острова Эспаньола увидят у своих берегов военную эскадру, которая сопровождала торговые суда, направлявшиеся в Новую Испанию.
Испанская эскадра собиралась бросить якоря ненадолго. Прошёл слух, что их целью является не только охрана судов, но также преследование и уничтожение пиратов, в последнее время проявлявших особенно враждебные действия против испанского флота.
Жители острова Эспаньола были встревожены оживлением пиратской вольницы, и многие ждали надёжной охраны, чтобы переселиться в другие края. Теперь им представился удобный случай, и немало семейств собирали вещи, чтобы обосноваться на континенте, в Мексике или на побережье Тексаса.
В порту царила обычная суета. Лодки и каноэ бороздили воды залива по всем направлениям. Набережная была заполнена толпами зевак, а на палубах торговых судов неутомимо сновали экипажи и грузчики. Лишь на палубах военных кораблей не видно было матросов. Только часовые стояли на постах, неподвижные, как истуканы, и с виду равнодушные ко всему, что происходило вокруг них.
Волны то мягко, то с неожиданной силой бились о борта кораблей, соскальзывали с них потоками пенящейся воды и вновь продолжали свой извечный бег к линии границы между сушей и морем.
Миновало какое-то время, и корабли один за другим стали распускать паруса. Вскоре эскадра, украшенная парусами, наполнившимися ветром, которая до сих пор напоминала заболоченный лес, стала походить на белых павлинов, распустивших хвосты.
Грянул залп — сигнал к выходу из гавани, и парусники двинулись вперёд, оставляя за собой кипящие пенистые следы, которые долго ещё отмечали пути уходящих кораблей. Свежий бриз надувал паруса, корабли скользили по волнам, грациозно ныряя в волну. Такое отплытие считается у моряков хорошим предзнаменованием. Земля постепенно исчезала на горизонте, туда же спешило спрятаться солнце, клонящееся к западу, как вдруг впереди испанской эскадры внезапно появились несколько чужих кораблей.
