— Анна не стала супругой Монтегю! — сразу же сообщил новость Таньги.
Услышав эти слова, графиня шумно, с непередаваемым облегчением выдохнула.
— Я надеялась, что король изменит своё решение! — счастливым голосом прошептала она.
— Король не изменил своего решения, — Таньги широко улыбнулся и не стал тянуть с радостной новостью. — Крепись, Луиза,…ибо появился…твой сын, — сообщил он мягким голосом.
Графиня Д'Арманьяк пошатнулась. Лицо в одно мгновение выразило сразу целую бурю чувств. Губы издали едва слышный шёпот:
— Мой сын…Таньги…ты сказал, мой сын?
— Да, Луиза. Жан жив. Он в Осере. Анна с ним…
— Господи… — только и могла прошептать графиня Д.Арманьяк. Из её глаз брызнули слёзы, а в следующее мгновение…у Таньги вырвался приглушённый крик. Он бросился к графине. Из её горла буквально вырвалась струя крови, обрызгивая всё лицо и одежду. Следом хлынула кровь из носа. Графиня, издавая хрипы начала оседать. Таньги подхватил её на руки и бережно уложил на деревянный топчан.
— Лекаря сюда! — изо всех сил закричал Таньги, пытаясь в то же время как-то помочь графине. Кровь из носа и рта шла не переставая. Графиня начала биться в конвульсиях. Черты лица исказила судорога. Таньги держал её за плечи, и всё время звал на помощь. В камеру ворвался мэтр Амален. Увидев, в каком состоянии находится графиня, он выбежал из темницы и куда-то помчался. Таньги же расстегнул ворот платья, пытаясь как-то облегчить страдания графини. Но дело обстояло хуже некуда. Таньги осознал эту истину, с ужасом наблюдая за тем, как быстро меняется цвет лица графини.
— Крепись, Луиза, крепись, — шептал Таньги, — ты не можешь сейчас умереть. А как же твой сын,…а как же Анна. Ты не можешь оставить их,…держись, Луиза…Господи, помоги ей! — вскричал, задрав голову, Таньги.
Тем временем судороги усилились. Графиня пыталась что- то сказать и даже сумела приподнять голову. Но вместо звуков из горла вырывались очередные струи крови. Голова упала обратно на подушку, а руки…руки безвольно повисли вдоль тела. Таньги отошёл от Луизы лишь тогда, когда в темнице появился мэтр Амален с лекарем. Уступив место лекарю, он всё же пытался заглянуть через его плечо. Но тот всё время суетился над графиней и не позволял ему этого сделать. После короткого осмотра, лекарь повернулся лицом к Таньги и безнадёжно развёл руками.
— Очень похоже на отравление, — негромко произнёс он и чуть помедлив добавил с непоколебимой уверенностью. — Я здесь бессилен. Она умрёт через несколько минут. Ей уже никто не в состояние помочь.
Лекарь, а вслед за ним и мэтр Амален молча вышли, оставив Таньги наедине с графиней. Он опустился перед ней на корточки и с болью прошептал:
— Луиза…ну почему,…почему ты меня не послушала?
Таньги увидел взгляд умирающей. Далеко в глубине глаз…светилась радость. Она уходила счастливая. Она шла к своему супругу. Таньги понял этот безмолвный взгляд. Графиня закрыла глаза, но продолжала содрогаться в конвульсиях. Таньги взял её руку в свою и держал до тех пор, пока она совсем не затихла.
Несколькими часами позже, когда над Парижем забрезжил рассвет, Таньги появился в опочивальне короля. Король только встал и был облачен в ночную рубашку. Увидев Таньги, он с ужасом вскричал:
— Что произошло? Ты весь в крови…
— Это кровь графини Д'Арманьяк! — усталым голосом ответил Таньги.
— Кровь графини? — услышав эти слова, король изменился в лице.
— Она умерла! — коротко сообщил Таньги и без сил опустился в свободное кресло. Он подпёр рукой голову и с мрачным видом уставился в камин. Король же попытался осознать реальность. А она выглядела ужасной. Он ожидал всего что угодно, но только не такого конца. И видимо осознание этой истины заставило его заволноваться.
— Умерла или убили? — наконец спросил он.
— Какая разница, Карл, — безо всякого выражения ответил Таньги. — Виновником её смерти посчитают тебя. Мы никого не сможем убедить в том, что её смерть не дело наших рук. Во всяком случаем до той поры, пока не найдём истинных виновников её смерти.
— Что же нам делать, Таньги? Как мы объясним графу смерть его матери?
— Захочет ли он слушать наши объяснения? Вот в чём вопрос, — Таньги бросил хмурый взгляд на короля. — Карл, кто-то очень не хочет видеть вашего примирения. Кто-то достаточно могущественный. Нас ждут тяжёлые времена. И хуже всех, как мне видится, обстоит дело с графом. Если он не согласится меня выслушать, если он не примет мои доводы…один господь знает, что может произойти. Проклятье…я трачу всё своё свободное время, пытаясь как-то решить эти вопросы. И вот…одна ошибка, только одна ошибка…способна разрушить все труды. Проклятье, я даже не знаю,…что можно предпринять. Одно ясно наверняка. Следует усилить охрану и стянуть дополнительные силы в Париж, — Таньги встал. — Мы должны ожидать самого худшего развития событий.
Таньги направился к двери.
— Ты куда? — с беспокойством окликнул его король. — Оставляешь меня одного…в такое время?
— Мне необходимо доставить тело графини в Осер. А оттуда повезу её в Гасконь. Она должна быть погребена достойно и…рядом со своим супругом.
Оставшись один, король несколько раз громко выругался и громким голосом позвал своего секретаря. Кузино почти сразу же явился на зов. Король приказал составить несколько писем. И пока секретарь занимался этим, он без помощи камердинера оделся и поспешил в покои королевы.
Начало пути
Мария вернулась на постоялый двор под самое утро. Она выглядела совершенно усталой, и одновременно глаза девушки искрились от счастья. Войдя в комнату, она без сил опустилась на свою кровать. Затем Мария распустила волосы и как была в одежде, улеглась на постель. Всё это время с её уст не сходила широкая улыбка. А порой из уст вырывался мягкий смех. Полностью занятая своими мыслями, Мария не замечала Махи. Заслышав шум, служанка проснулась и в данный момент с отчётливым ужасом взирала на свою госпожу. Вернее на её одежду. Чуть помедлив, Маха прямо в ночной рубашке подошла к кровати, на которой лежала Мария. Взгляд Махи упал на руки Марии. Она издала испуганный крик и тут же побежала к одному из сундуков. Откинув крышку, она некоторое время рылась в вещах. Маха это делала до той поры, пока в её руках не оказался медный кувшин с запечатанным горлом. Взяв его в руки, Маха поспешила обратно к Марии. Та взирала на все эти действия с откровенным удивлением. Тем временем Маха опустилась на корточки и распечатала кувшин. Затем она поднесла свою ладонь к горлышку кувшина, не преминув при этом слегка наклонить его. Из кувшина полилась густая зеленоватая масса. Отставив кувшин в сторону, Маха взяла руки Марии и начала покрывать их этой массой, при этом она не смогла удержаться от упрёка:
