— Эй, вы двое, — снова вмешался Пьетро, — мое имя тоже вытравлено на клинке, но это еще ничего не значит.
— Да не волнуйся ты так, Пьетро, — сказал Мари.
Они ехали в хвосте колонны будущих рыцарей.
— Вот-вот, — подхватил Антонио. — А то еще поседеешь до времени.
Если и поседею, то по крайней мере не от попреков жены.
— В точку! — воскликнул Марьотто.
Антонио рассмеялся. В туннеле было темно и довольно тепло.
— Зато я не угодил в монахи. Пьетро, ты видел того бедолагу, что прислуживал епископу с аббатом?
Пьетро вспомнил молодого монаха со свеженькой тонзурой.
— Видел. И как его только угораздило?
— Может, он юношей предпочитает, — предположил Антонио. Ни Марьотто, ни Пьетро не решились бы высказать такое вслух. — Я же, хвала Господу, избежал монастыря. А с женой уж как-нибудь справлюсь.
— В женитьбе нет ничего плохого, — заметил Марьотто.
— А ты откуда знаешь?
— Я не знаю. Я просто хотел тебя подбодрить.
— Ну так попроси папочку найти тебе невесту, — ласково предложил Антонио. — Вместе и полезем под ярмо.
— Нет уж, спасибо. — Марьотто ударил себя кулаком в грудь. — Мне дорога свобода. Хочу, прежде чем жениться, немножко пожить в свое удовольствие.
— Спасибо, ты настоящий друг. — Антонио закатил глаза.
— Тише вы! — шикнул Пьетро.
Распорядитель дал сигнал выезжать на Арену и принялся наставлять молодых людей. Трое в хвосте туже затянули свои фарсетто.
— Я серьезно, Пьетро, — зашептал Антонио. — Отобедай сегодня с нами. Не хочу оставаться с ней наедине. Мари уже согласился.
— Хорошо, — шепотом пообещал Пьетро.
И они выехали на Арену под громкие аплодисменты. Февральское солнце стояло в зените.
Пятнадцать будущих рыцарей являли собой замечательное зрелище. Наряды их, в остальном совершенно одинаковые, отличались только перьями на шляпах. Не было двух одинаковых перьев — на одной шляпе полыхал круглый глаз павлиньего пера, на другой отливало изумрудом перо утиное…
Юноши въехали на Арену с запада, с противоположной от балкона Скалигера стороны, сделали два круга и остановились в самом центре Арены. Там они спешились и преклонили колени. Пьетро и то и другое стоило боли и усилий.
Звучным своим голосом Кангранде зачитал имена избранных. Когда он дошел до триумвиров, ему пришлось выдержать паузу — столь оглушительны были аплодисменты. Затем Кангранде велел кандидатам помолиться и огласил кодекс чести. Прежде всего он назвал три главных принципа — верность данному слову, порядочность, помощь Церкви и четыре категории нуждающихся в защите рыцаря — Церковь, вдов, сирот и притесняемых.
Вперед выступил епископ Франциск. С балкона он зачитал десять заповедей рыцаря:
— «Рыцарь должен верить всему, чему учит Церковь, и соблюдать все ее предписания. Рыцарь должен защищать Церковь. Рыцарь должен уважать слабых и служить им защитою. Рыцарь должен любить страну, в которой появился на свет. Рыцарь не должен отступать перед врагом. Рыцарь должен вести беспощадную войну против язычников. Рыцарь должен скрупулезно исполнять свои обязанности феодала, если только они не противоречат законом Божиим. Рыцарь никогда не лжет и всегда держит данное им слово. Рыцарь должен быть щедрым и великодушным по отношению к каждому человеку. Рыцарь должен везде и всюду сражаться на стороне добра и справедливости против зла и подлости». А теперь, — закончил епископ, — я буду по очереди называть ваши имена, а вы будете провозглашать каждый по два принципа из кодекса чести. Синьор Беллинцона, начинайте.
Боже. Пьетро никто не предупредил! В кодексе тридцать шесть принципов. Какие же выбрать? Этот выбор имел огромное значение — им определялась вся будущая жизнь Пьетро, начиная с сегодняшнего дня.
В начале строя юноша по фамилии Беллинцона, вскинув голову, воскликнул:
— Я посвящу свою жизнь борьбе за свободу, справедливость и добро! Я никогда не нанесу удара сзади!
Раздались аплодисменты.
Следующий кандидат провозгласил:
— Я буду вершить правосудие. Я приму смерть на поле битвы и встречу ее с честью.
Он назвал сразу три принципа! Умереть на поле битвы и встретить смерть с честью — два разных принципа, а не один. Пьетро подавил желание вмешаться и свершить правосудие уже сейчас, не дожидаясь посвящения.
— Клянусь бороться со злом во всех его проявлениях! Клянусь почитать женщин.
Очень выигрышные клятвы. Пьетро значился третьим с конца, за ним шли только Марьотто и Антонио. Конечно, он мог и повторить клятвы, которые уже называли, но это вызвало бы скептические ухмылки на трибунах. Нужно найти свои и только свои принципы — однако где гарантия, что, пока очередь дойдет до Пьетро, кто-нибудь уже их не провозгласит? Как-то не очень хотелось делать своим девизом слова вроде «Не допускать пыток» или «Демонстрировать безупречные манеры».
— Клянусь не нападать на безоружного врага! Клянусь сражаться честно!
Что и требовалось доказать. Еще два отличных принципа увели из-под носа.
— Клянусь всегда держать слово! Клянусь никогда не лгать!
Не может быть! Наверняка этот кандидат волнуется еще больше его, раз выбрал принцип «Никогда не лгать!»
— Клянусь не терять самообладания! Клянусь защищать интересы Капитана, Вероны, рыцарства!
Ловко он заменил императора на Капитана.
— Клянусь проявлять мужество в словах и поступках! Клянусь быть учтивым и предупредительным!
Не слишком подходящая клятва для воина. Пьетро внимательно слушал. То и дело звучали слова «честь», «мужество», «свобода» и «справедливость», поскольку многие клятвы частично совпадали. Один из юношей в отчаянии упомянул о пытках, чем вызвал хохот на трибунах.
Пьетро решил остановиться на двух клятвах — кажется, их еще не называли: «Всегда придерживаться своих принципов» и «Мстить за обиженных».
Он повторял клятвы про себя, как вдруг услышал их из уст очередного кандидата! Обе! Проклятье! Нужно было придумать еще две, да поскорее, а он отвлекся и не мог вспомнить, что говорили двое предыдущих юношей.
— Клянусь положить жизнь на служение Господу, Капитану и Вероне, а также всему, что они почитают священным!
Умный парень. Красиво соединил два принципа в один.
Настала очередь Пьетро. Он набрал в легкие побольше воздуха, вскинул голову и выкрикнул первые два принципа, что пришли на ум:
— Клянусь прожить жизнь с честью, чтобы перед смертью не о чем было жалеть! Клянусь защищать невинных!
Возгласы одобрения. Слава Богу! Пьетро вздохнул с облегчением и наклонил голову.
