Смерть оптиона заставила остальных римлян попятиться, тесня товарищей, успевших подняться им на помощь.
Гладиатор бросил взгляд через плечо. На стене оказалось уже десять или даже более бывших рабов во главе с Хилоном. Трое из них бросились бегом в его сторону, и Аякс прижался к парапету, пропуская их.
— Наступайте! — приказал он бегущим. — Не позволяйте им теснить вас назад!
Отступив на несколько шагов, Аякс повернулся и поспешил к Хилону, протянув руку в сторону ворот.
— Туда! Пусть люди бегут в ту сторону. Мы должны немедленно захватить ворота!
Кивнув, Хилон крикнул своим людям:
— Следуйте за мной!
Вместе с несколькими мятежниками Хилон бросился бежать по стене к открытой двери, ведущей в башню. Он находился уже не более чем в длине копья от двери, когда в ней показался римлянин, в изумлении застывший, увидев несущихся на него рабов. Буквально в следующее мгновение Хилон врезался в него, и вместе они влетели в дверь башни. Люди Хилона повалили следом за ним, и до слуха Аякса донеслись крики, звон мечей и стук щитов. Он уже успел перебросить окровавленное копье в левую руку и помогал очередному мятежнику перебраться через парапет, указывая ему в сторону ворот с одним только словом:
— Ступай!
Дожидаясь своего следующего бойца, Аякс бросил взгляд вдоль стены и увидел, что остались стоять только две лестницы. С улицы доносился уже оглушительный топот кованых сапог… Все больше и больше римлян приближалось к слабому месту своей обороны, и он понял, что мятежникам не хватит сил удержать захваченную стену даже какое-то время. Уже один из трех его людей, удерживавших верх стены с дальней от него стороны, перегнулся пополам, получив рану в пах. Двум остальным пришлось отступить, и через мгновение раненый умер от руки перешагнувшего через него римлянина.
Через парапет перелез еще один бывший раб, и Аякс схватил его за руку.
— За мной!
Он поспешил вперед, чтобы помочь двум своим людям, полагаясь на невозможную удачу. Четверо человек могли задержать врага достаточно долго для того, чтобы Хилон успел захватить воротную башню. Они стояли, обратившись щитами к римлянам, разя занесенными над головой копьями. Еще один из защитников крепости повалился вниз со стены, зажимая рукой горло. А потом враги приблизились, щит уперся в щит; хрипя от напряжения, римляне выжимали мятежников назад. Шаг за шагом Аяксу и всем остальным его сподвижникам приходилось отступать; наконец их оттеснили от одной из двух лестниц. Затем рухнул один из его людей, получив удар коротким мечом, просунутым в щель между щитами. За спиной его из башни вновь донеслись звуки борьбы, а потом Хилон приказал своим людям отступать.
— Нет! — завопил во всю глотку Аякс. — Хилон! Держись!
Однако голос его утонул в другом реве, пронзившем насквозь всю ночь: римский офицер, покрывая металлический лязг сражения, завопил:
— Бей ублюдков! Коси их, ребята! Вперед, ребята, за мной!
В плечо Аякса толкнул еще один мятежник, только что поднявшийся по лестнице и присоединившийся к отчаянной схватке. Убедившись в том, что новоприбывший занял его место, Аякс оглянулся, чтобы посмотреть, как идут дела у Хилона. У него заныло под ложечкой, когда на его глазах свежая волна римлян окончательно вытеснила рабов из воротной башни, прогоняя их назад, к единственной оставшейся лестнице. Схватка была проиграна, в этом можно было не сомневаться, и Аякс немедленно понял, что должен теперь делать, чтобы не губить напрасно своих людей.
Он перегнулся через парапет.
— Назад! Все назад!
Обращенные к нему лица были едва различимы в тускнеющим свете пропитанных маслом свертков ткани, отчаяние на их лицах ножом резало сердце, однако ничего больше он сделать не мог.
— Назад, говорю! Отступаем! Быстро!
Один из бунтовщиков повернулся и спустился в ров.
— Стратег! — подбежал к нему запыхавшийся Хилон, лицо его было забрызгано кровью. Он кивнул в сторону последней оставшейся лестницы: — Ты первый.
Какое-то мгновение Аякс хотел отказаться, но разум все-таки взял верх. Приступ провалился, и он нужен своим людям живым.
— Ладно. Только спускайся со своими людьми побыстрее.
— Да, полководец.
Аякс перебросил свое тело через парапет и принялся нащупывать верхнюю перекладину босыми ногами, затем выронил свое копье и полез вниз. Когда он оказался внизу, за ним последовал первый из людей Хилона.
— Не упускать их! — рявкнул римский офицер, покрывая голосом шум на верху стены, и Аякс ощутил, как сжались в комок его внутренности. Посмотрев наверх, он оскалил зубы. Макрон!
Люди его один за другим спускались со стены и пересекали ров. С той стороны из-за него донеслось несколько воплей, полных неожиданной боли, и Аякс понял, что некоторые из них, торопясь уйти от стены, должно быть, наткнулись на пояс «чеснока». Рядом с ним тяжело приземлился Хилон.
— Ты последний?
— Двое еще наверху.
Для них уже ничего нельзя было сделать. Аякс хлопнул Хилона по плечу.
— Пошли.
Оба повернулись и бросились ко рву под последний звон оружия на стене. И тут сверху прогремел голос:
— АЯКС!
Гладиатор остановился и посмотрел назад. Свет факела, пылавшего на верху стены, освещал римского центуриона. Заведя дротик правой рукой за голову, он прицелился в вождя восставших рабов. И, крякнув, метнул оружие вниз. Прицел был точен, темное древко летело прямо в Аякса. Но прежде чем гладиатор успел отреагировать, в него врезалось чье-то тело, оттолкнув его в сторону. Просвистев совсем рядом, дротик с хрустом вонзился, словно в сырой песок. Рефлексы гладиатора сослужили Аяксу добрую службу, он пригнулся. У ног его лежал Хилон, уставившийся вверх и задыхавшийся; пальцы скребли древко, пригвоздившее его к земле.
— Стратег, беги, — сумел выдавить он.
Схватив за древко, Аякс вырвал его, после чего поднял Хилона, взвалил его на спину и побежал: по склону вниз, по дну рва и наверх по другой стороне. Со стены донесся новый гневный крик:
— Что встали, спите на ходу, сукины дети! Вали его!
Еще один дротик вонзился в землю рядом с Аяксом, поднимавшимся наверх по противоположному склону рва. К нему прибавилось еще несколько, пока он осторожно шагал, впиваясь взглядом в траву, чтобы не наступить на «чеснок». Убедившись в том, что засеянный шипами пояс остался позади и дротики уже не долетят до него, гладиатор опустил Хилона на землю. Вскрикнув от боли, тот перекатился на спину, зажимая рукой рану.
— О… боги, боги, как же мне больно, — пробормотал он.
Аякс заметил невдалеке нескольких своих людей.
