XXI. Обкраден!!!
В эту ночь Рауль заснул спокойно и не видал ничего во сне. Уверенность, что он сделал своему маленькому состоянию хорошее и полезное употребление, сняла с его души мучительную тяжесть. Отныне он имел положение серьезное и почетное. Будущее принадлежало ему. Он был уверен, что ему будет на что жить!..
Рауль проснулся рано, дал луидор Жаку и, отпустив его на целый день, позволил ему располагать своим временем, как он хочет. Легко можно угадать, что Жак очень обрадовался этому позволению, потому что с тех пор, как он был в Париже, он не видал ничего, кроме узкого двора, кухонь и меблированных комнат гостиницы «Золотое Руно». Он весело положил луидор в карман и тотчас же отправился в путь.
Рауль сделал то же со своей стороны. Первой его мыслью, первым движением было отправиться в магазин на улице Грента. Эмрода накануне была печальна и нездорова, и Раулю казалось весьма естественным и приличным осведомиться о ее здоровье. Приличие было, по правде сказать, только предлогом, который Рауль предавал тайным желаниям своего сердца, потому что, повторяем, молодой человек любил Эмроду, или, лучше сказать, принимал за любовь сильный восторг, который почувствовал, увидев ее.
Пройти с улицы Паради-Пуассоньер на улицу Грента было недолго. Кавалер быстрыми шагами подошел к двери магазина. Там его ожидал неприятный сюрприз. Дверь была заперта. Рауль постучал. Никто не отворял.
«Вероятно, все вышли, — подумал он, — однако сегодня не праздничный день… Я вернусь немножко позже».
И молодой человек со скукой и обманутым ожиданием пошел расхаживать по улице Сен-Дени. Во время этой прогулки мимо него проходило много хорошеньких гризеток, и не раз он был поражен приятной наружностью лавочниц и мещанок этого квартала. Но образ Эмроды занимал так много места в его сердце, что он не мог долго предаваться размышлениям такого рода. На лавочниц и гризеток смотрел он рассеянно и даже не оборачивался, чтобы следовать за ними взором.
Через час он воротился на улицу Грента. Дверь «Серебряного Барана» была заперта по-прежнему. Молодой человек снова постучал. Как и в первый раз, никто не отвечал на его зов. Только один лавочник, стоявший у дверей своей лавки, на противоположной стороне улицы, начал хохотать довольно громко. Рауль обернулся и, не понимая причин этой веселости, пошел расспросить лавочника. Увидев, что высокий и красивый молодой человек подходит к нему, лавочник тотчас сделался серьезным.
— Извините, — сказал ему Рауль, — позвольте вас просить ответить на один вопрос.
— С величайшим удовольствием, — отвечал лавочник.
— Разве хозяева этого магазина имеют обыкновение запирать его таким образом среди дня, без всякой причины?
— О каком магазине вы говорите?
— Вот об этом…
И Рауль указал на «Серебряного Барана».
— Я не могу ответить вам на ваш вопрос…
— Почему?
— Потому что вы меня спрашиваете о том, чего я сам не знаю…
— Может быть, вы недавно живете в этой улице?
— Скоро будет двадцать лет…
— Как же это?..
— Что я не знаю того, о чем вы меня спрашиваете?
— Именно.
— Это очень просто… не я поселился недавно на здешней улице, а этот магазин…
— «Серебряный Баран»…
— Да.
— Вы шутите?
— Нисколько.
— Как! Разве фирма «Серебряный Баран» не существует тут свыше трехсот лет?
Лавочник расхохотался.
— Как? — продолжал Рауль, раздираемый чувствами испуга и недоверчивости. — Вы не знаете Николаса Бенуа?..
— Три дня назад я в первый раз увидал его имя…
— Где?
— На этой вывеске.
— Кому же до него принадлежал «Серебряный Баран»?..
— Никому…
— Что вы говорите?..
— Я говорю, что этот магазин не принадлежал никому, потому что его просто не было…
Раулю показалось, что дом обрушился над головой его, и он с минуту стоял как оглушенный.
— Ради Бога, объяснитесь яснее! — вскричал он потом, — я боюсь понять вас… если действительно ваши слова имеют тот смысл, который мне представляется, значит я глупец, попал в сети мошенников… я погиб!..
— Милостивый государь, — сказал лавочник, тронутый отчаянием, выражавшимся в лице и в голосе Рауля, — я вам сообщу все, что знаю…
— Прошу вас об этом на коленях!
— К несчастью, я знаю очень немного! Три дня тому назад пришли сюда работники и повесили над дверью этой лавки железный лист, на котором нарисовали, как видите, барана и имя Николаса Бенуа… В тот же вечер приехала повозка с тюками, которые должны еще находиться в магазине: по крайней мере, я не видал, чтобы отсюда что-то увозили. В продолжение трех дней в магазине перебывало довольно народа; экипажи и портшезы останавливались перед ним частенько, сегодня же не приходил никто… Более я не могу сказать вам ничего, это все, что я знаю…
— Благодарю, — прошептал Рауль, который уже почти не сомневался в своем несчастье.
— Не худо бы вам расспросить хозяина дома, — продолжал лавочник. — Может быть, от него вы получите какие-нибудь полезные сведения.
— Вы правы.
— Вот его имя и адрес: Пьер Шовэ, на улице Ренар-Сен-Совер, номер 21.
— Благодарю вас тысячу раз, — сказал опять Рауль. — Я воспользуюсь вашим добрым советом.
Молодой человек поспешно отправился по указанному адресу. Пьер Шовэ, к которому он обратился, отвечал ему, что, четыре дня назад, низенький старичок, довольно приличной наружности, назвавшийся Николасом Бенуа, пришел снять магазин в нижнем жилье дома в улице Грента и заплатил, по обычаю, за шесть месяцев вперед. Более Шовэ ничего не знал.
Печальные предположения молодого человека превратились теперь в уверенность. Очевидность выказалась неопровержимо. Бедный Рауль попал в адские сети, раскинутые искусными плутами. Но как ни хитры были плуты, одурачившие его, могло статься, что еще было средство найти их следы и заставить возвратить украденное. Рауль прицепился к этой последней надежде и побежал к префекту полиции. Прошли целые сутки прежде, чем он мог добиться аудиенции. Наконец он очутился в присутствии высокой особы, которой было поручено охранять в столице порядок и нравственность. Рауль назвал себя и рассказал свое несчастное приключение со всеми подробностями. Слушая этот рассказ, префект несколько раз улыбался.
— Вы имели дело с первостепенными плутами, — сказал он наконец нашему герою. — По крайней мере, это утешительно… Если ваши денежные дела и пострадали, зато не страдает самолюбие. Нет ни малейшего стыда быть обманутым такими искусниками.
Это утешение нисколько не обрадовало Рауля. Он расспрашивал префекта, нет ли какой-нибудь возможности отыскать украденные у него деньги, но префект снова улыбнулся и покачал головой с видом сомнения, чем заставил молодого человека прийти еще в большее отчаяние.
