– С этим всё ясно, – подвёл черту Александр, – но главный вопрос остаётся без ответа: кто такой этот «Принцепс»? Ты вот сказал, что пойдёшь по его следу. А где его следы? Лично я не замечал ни одного.
Угу…
– Не замечал он… – фыркнул Олег. – Искать надо не здесь. Вернёмся в Константинополь – и сразу заявимся к патриарху. Душу вытрясу из мерзавца! Он мне всё скажет, коневод хренов…
В это самое время «Пардус» проходил мимо Эльбы, оставляя остров за кормой по левому борту. И тотчас же показалась двухмачтовая усиера, корабль поменьше дромона, но побольше кумварии. Гребцы на ней располагались в два ряда – пятьдесят человек на нижнем ярусе, пятьдесят на верхнем, но вёслами они работали лишь на переходе, как и варяги на лодьях. Когда же усиера вступала в бой, гребцы становились воинами.
– Кто это, интересно? – приподнялся Пончик.
Олег пожал плечами, разглядывая огромный вымпел, ниспадающий с задней мачты усиеры. На нём был изображён Иоанн Креститель, святой покровитель Флоренции.
Спустив паруса, усиера подошла к «Пардусу» на вёслах, и некий чин поднялся на её корме. Сложив ладони рупором, он прокричал:
– Не у вас ли находится его величество король Гуго?
– А зачем он вам? – заорал в ответ Инегельд.
– Маркграф Бозон Тосканский желает засвидетельствовать своё почтение!
При этих словах Гуго Арльский очень живо выполз из своей каморы и поднялся во весь рост.
– А где же наш любимейший брат и славнейший маркграф? – спросил он громко, подбоченясь.
– Ждёт вас на берегу, ваше величество! Верные люди передали маркграфу, что вы следуете с норманнами… Меня послали встретить вас и проводить! Маркиз Риккардо Злой, к вашим услугам!
Гуго перевёл взгляд на Инегельда, тот глянул на Вилобородого, а ярл посмотрел на кормщика.
– К берегу! – скомандовал Карл.
Олег обратил внимание на перемены, произошедшие с королём, – Гуго уже не выглядел жалким беженцем, он выпрямил спину и выпятил грудь, принимая вид величественный. Хотя и немного потешный, ибо без мантии и короны Гуго не воспринимался как монарх, больше смахивая на держателя харчевни или на купчика средней руки.
Лодьи повернули вслед за усиерой в направлении Пьомбино, порта на границе двух морей, Тирренского и Лигурийского, но маркиз Риккардо обошёл город стороной, взяв северней, и причалил в маленькой укромной бухточке, на берегу которой выросло целое селение из роскошных шатров, стоявших вразброс. Множество солидариев в блестящих кольчугах, с копьями в руках и перьями на шлемах расхаживали поодаль, сторожа подходы к лагерю, а больше выпендриваясь друг перед другом. Было заметно, что все они служат разным господам – геральдические звери на их щитах щерили кровавые пасти, выпускали когти одинаково свирепо, но породы были разными. Да и больно уж пыжились щитоносцы.
У походных коновязей – попросту говоря, у верёвок, протянутых между деревьями, – фыркали и перетаптывались кони под яркими попонами, а на берегу краски и вовсе пестрели, утомляя зрение произвольным смешением цветов – это вышли встречать короля обитатели шатров, высокие титулованные особы. Граф Флорентийский, граф Сиенский, виконт Пизанский, князь Пьомбино, а впереди всех, источая улыбку, полную мёда и елея, простирал короткие пухлые руки маркграф Тосканский Бозон.
Лодьи одна за другой подошли к берегу, со скрипом и шорохом всаживая форштевни в песок.
Засидевшиеся варяги сходили на берег сразу десятками, и в их присутствии дворянство тосканское малость поблёкло, хотя ни русы, ни даже булгары не отличались цветистыми одеяниями. Сам вид варягов был весьма внушителен – сразу становилось ясно, кто тут воин, а кто просто мечом опоясан. Тем более что на фоне болтливых, экспансивных южан, чёрных и мелких, сдержанные северяне гляделись белокурыми великанами, которым достаточно было бросить один мимолётный взгляд, чтобы задавить в зародыше позыв схватиться за оружие. Солидарии рядом с ними как-то усохли, увяли. Чудилось, даже пышные султаны из перьев поникли.
– Брат! – воссиял Бозон Тосканский, распахивая объятия.
Гуго Арльский, снисходительно улыбаясь, приблизился к нему и приобнял, похлопав по спине.
– Мне докладывали, что норманны решили тебя подбросить до места, – оживлённо болтал маркграф, – но я даже представить себе не мог, что тебя сопровождает такая сила!
– Они гвардейцы императора ромейского, – сказал король небрежно. – Император хочет мира на Юге, я поддержал его, а эти, как ты говоришь, норманны, помогли мне в трудную минуту.
– Так будьте уверены, – торжественно заговорил Федерико, виконт Пизанский, – что усилия вашего величества увенчались полным успехом: Ландульф I, князь Беневентский, сложил оружие и заключил мир с императором ромеев, за что и получил титул стратига Лонгивардии!
– Превосходно, – важно ответил Гуго, – это надо отметить!
– Всё готово, брат! – снова залучился Бозон. Тут король спохватился и отрекомендовал феодалам Сухова.
– Магистр Олегариус, – сказал он в манере герольда, – в наших понятиях – герцог.
«Герцог» усмехнулся и отвесил тосканцам короткий поклон.
– К столу, господа! – воскликнул виконт. – Ваше величество… Ваше высочество…
И тут на берег сошла Елена Мелиссина. Графы с маркизами моментально приобрели сходство с голодными котами, узревшими миску со сметаной.
– Зоста-патрикия Елена, – представил её Олег, – в ваших понятиях – герцогиня.
Знать дружно поклонилась прекрасной даме, продолжая поедать её глазами. Выглядело это презабавно.
Повара знатных особ были в отчаянии, когда узнали, что стол придётся накрывать едва ли не на тысячу персон, но справились – накрыли поляну. Над десятками костров подрумянивались на вертелах бычки и кабанчики, не считая крупной дичи. Вино разливалось бочками, целый воз свежеиспечённого хлеба «разгрузили» за две перемены блюд.
Олег устроился на ковре, неподалёку от Гуго Арльского, пировавшего с особым аппетитом, – видать, сытная пища варягов не отличалась особыми изысками.
Утолив голод, аристократия пустилась в воспоминания.
– Бивали мы тех лангобардов, – лениво проговорил виконт Пизанский, ковыряя в зубах. – Подошли как-то к Таранто на галерах, вроде как на арабов собрались, а сами высаживаемся в порту. Местные не знали, куда деваться, а наши избаловались: за каждой девкой не гонялись уже, только самых смазливых щупали; серебро не брали, только золото… Ух и погуляли мы тогда! На славу, как говорится…
– А вот мы попали однажды, – подхватил эстафету маркиз Риккардо Злой, – так попали! Составили как-то караван, пошли в Венецию. Бариум уже, помню, миновали, как вдруг, откуда ни возьмись, пираты! Причём с запада напали арабы, с востока – хорваты, а мы, значит, как орешки в клещах. Бог спас да жадность людская – хорваты, чтобы не делить добычу, набросились на арабов, а те – на хорватов! Так и порвали друг друга…
