– Очень соблазнительно, – ответил я, делая вид, что обдумываю заманчивое предложение. – Но дело все в том, что они пришли сюда не ради госпожи Эмили, а для того, чтобы восстановить справедливость. Они здесь для того, чтобы потребовать воздаяния за совершенные тобой преступления. Для того, чтобы ты признал свою ответственность. На меньшее они не согласны. И только тогда я отдам тебе копье. Таково мое предложение. А уж потом мы постараемся спасти свои бессмертные души.
– Ты не понимаешь, шут, что я могу просто забрать его. Стоит мне кивнуть, и мои лучники не оставят на тебе живого места.
– Мои тоже. И тогда пусть все решает Бог.
Кончик носа у Стефена едва заметно дернулся.
– Думаешь, я променяю достоинство и честь на ящик таких копий?
– Думаю, променял бы, – сказал я, наклоняясь к нему, – ты ведь уже променял их на то, чтобы только подобраться к нему поближе.
Стефен улыбнулся и развернул коня.
– Теперь я вижу, почему ты так полюбился двору. Готовься, шут. Я дам ответ в течение часа.
Он стегнул жеребца и поскакал к воротам.
Наша армия ждала обещанного ответа, вытянувшись широкой линией в двухстах ярдах от мощных стен Боре.
Лучники сжимали луки, наконечники зажигательных стрел были уже смочены маслом. Пехотинцы с приставными лестницами неотрывно смотрели на стену с застывшими неподвижно защитниками крепости.
Сотни человек шептали слова последней молитвы в ожидании моего сигнала.
– О чем думаешь? – спросил Одо.
Я вздохнул.
– О том, что Эмили там. А ты о чем?
Кузнец пожал плечами.
– О том, что выше стен я еще в жизни не видывал.
Я снова посмотрел на массивные ворота. Стефен не спешил с ответом. Слева от меня стоял Одо, справа расположились Жорж, Даниель и Альфонс. Напряжение возрастало, барабанным боем отдаваясь в груди.
Солдаты Стефена смотрели на нас сверху, держа наготове арбалеты. Не было ни шуточек, ни подначек, ни проклятий и угроз – тяжелое, густое, как туман, молчание повисло над полем между двумя армиями. Можно было даже услышать, как в лесу щебечут птицы. В любой момент эта напряженная тишина могла расколоться, разлететься на кусочки, как стекло под ударом дубинки.
Одо наклонился ко мне.
– Тут один лангедокец рассказал новую загадку. Хочешь послушать?
– Раз уж надо...
Я пожал плечами, не сводя глаз с ворот.
– Отгадай, что это. Волосатое снизу, с красной кожицей, по молодости всегда лезет вверх, а уж кухаркам от него одни слезы.
Я пожал плечами.
– Сдаюсь.
Кузнец покачал головой.
– Да что ты за шут, если такого не знаешь! А я еще доверил ему свою жизнь.
– Ладно, раз уж так... – Я почесал подбородок. – Лук.
Одо застонал, по шеренге пробежал смешок.
– Ты ведь знал, да? Признайся.
Вдруг из-за стены донеслось громкое "динг!", и в следующий момент в небо взмыл выпущенный катапультой черный предмет. По шеренге прокатился ропот. Люди задрали головы, рассматривая летящий в нашу сторону снаряд.
– Осторожно! Падает! – крикнул кто-то.
Снаряд ударился о землю в нескольких ярдах от передней шеренги, прокатился и остановился в паре футов от того места, где стоял я. В животе у меня словно заворочалась проснувшаяся змея.
Я увидел обожженные, почерневшие волосы... круглые глаза навыкате...
Крик сорвался с моих губ.
На меня смотрело лицо. Оно как будто усмехалось... лукаво и дерзко. Глаза, застывшие в миг смерти, сохранили знакомое выражение.
Норберт!
Старый шут смотрел на меня почти так же, как в тот первый день, когда Эмили доставила меня в его комнату. Казалось, вот сейчас он подмигнет и скажет: "Ну что, мальчишка, кто кого одурачил? И это все, на что ты способен? Смотри и учись!"
Я выбежал из строя и опустился на колени перед головой старика. В ушах оглушающе гремели колокола, перед глазами мелькали страшные картины всего, что случилось со мной и другими после того, как я оставил дом.
Наконец шум в голове стих. Я поднял священное копье и, пожалуй, впервые поверил в его силу. Я обернулся и посмотрел на своих людей, застывших в тревожном ожидании.
– Ваша свобода за этими стенами! Время пришло!
Уже в следующий миг мой крик утонул в топоте сотен ног – моя армия устремилась к стенам Боре.
Первым звуком начавшегося сражения был тяжелый, натужный стон одной из наших баллист. Брошенный ею громадный камень пролетел по высокой дуге и с грохотом врезался в стену над воротами. Осколки, искры и мусор разлетелись во все стороны. Но когда пыль осела, мы увидели, что стена выстояла.
Еще один булыжник со свистом устремился к крепости. За ним последовал третий. Оба ударили по верхней части стены, сметая сторожевые посты, круша зубцы и разбрасывая людей, как детские игрушки. За ними – град зажигательных стрел. Ш-ш-ш-ш. Одни воткнулись в крыши и стены деревянных башенок; другие, не причинив никакого вреда, попадали на землю.
И снова баллисты, только на сей раз вместо камней они метали горшки с горящей смолой. Защитники крепости метнулись к укрытиям. Кто-то взвыл от боли. Кто-то уже тушил распространяющийся огонь. Запахло паленым.
Я поднял руку.
– Приготовиться! Все ваше – за теми стенами. Вперед!
Людская волна, ощетинившись мечами, копьями и лестницами, покатила к крепости. Восемьдесят ярдов. Чем ближе, тем выше и неприступнее казались стены. Шестьдесят ярдов...
Я уже видел лица солдат – сосредоточенные, напряженные... Они только ждали, когда мы подойдем ближе.
Пятьдесят ярдов...
И вдруг крик...
– Огонь!
Сверху на нас обрушился водопад стрел. Железные наконечники безжалостно пронзали плоть, рвали сухожилия, вгрызались в кости.
Слева и справа от меня слышались хрипы, стоны, крики боли...
– Ааааа... аааа... ааа...
Я споткнулся о лангедокца, вертевшегося на земле с застрявшей в ноге стрелой. Рядом с ним парень в пастушеской одежде, стоя на коленях, держался обеими руками за стрелу, пробившую навылет его щеку. Люди падали на колени, утыкались лицом в траву, кричали, стонали, молились и изрыгали проклятия.
– Не останавливаться! – крикнул Даниель. – Прикрывайтесь щитами. Быстрее! К стене!
Атака замедлилась, волна раздробилась на мелкие ручейки. Среди тех, кто бежал впереди, я увидел Одо и Жоржа. До стены оставалось двадцать ярдов.
Первые копья полетели и в защитников крепости.
Десятки лестниц, упершись в землю, легли на стену. По ним торопливо, как муравьи, поползли атакующие. Солдаты пытались оттолкнуть их, сбросить вниз.
– Несите кошки! – крикнул я, увидев, как сверху полилась расплавленная смола.
Вторая волна наступления прижала нас к стене. Тех, кто карабкался вверх, встречали смолой и копьями, и они падали на руки и головы своих товарищей, сплевывая кровь или колотя руками по обожженной коже.
