– Нападение на замок!!! За мной!!! – проревел граф, увлекая за собой людей.
Очнувшиеся стражники последовали за своим господином.
Шарль, сжимая в руке обнажённый меч, подобно вихрю, промчался по сумрачным переходам, достигнув винтовой лестницы, ведущей на одну из галерей, расположенной на восточной стене замка. В считанные минуты он поднялся наверх и попытался оценить обстановку. Ночная мгла плотно окутала замок и все окрестности. Увы, что-либо различить в такой темноте не представлялось возможным. Шарль отчётливо ощутил запах пороха…
Наконец, послышался топот многочисленных ног, бряцание лат и оружия – стражники поднялись на стену, некоторые из них предусмотрительно захватили факелы.
– Огня! Огня! – приказал Шарль, выхватил факел у одного из стражей, и попытался при скудных отблесках света различить, что происходит у стен замка. К своему вящему удивлению он не увидел ни вражеских отрядов, ни бомбард[21], ни бивачных огней, а лишь множество светящихся огоньков, которые буквально окружали Аржиньи.
– Что это? Волки?! – удивился граф. – Жуткое зрелище… Но почему они покинули лес и устремились сюда?
И тут всполох молнии озарил замок…
– Ваше сиятельство! Ваше сиятельство! – в ужасе закричал командир стражи.
Шарль резко обернулся.
– Что ещё?
Командир стражи, не выпуская из рук факела, указал графу в направлении восточной сторожевой башни, или как её называли – Малышки, потому как она была не высокой, едва возвышаясь над замковой стеной примерно на два туаза. В ней хранились запасы пороха для ручных итальянских бомбард, фальконетов и аркебуз. Граф закупил их вместо традиционных аркбаллист[22], луков и арбалетов, дабы укрепить оборону замка на случай ведения боевых действий с неприятелем. Под неприятелем де Аржиньи подразумевал, прежде всего, испанцев, в частности архиепископа Ледесму.
– Что там? Я ничего не вижу!
– Ваше сиятельство… Башни нет… – в ужасе вымолвил командир стражи.
– Что ты несёшь?! – возмутился граф и направился к восточной башне.
– Не ходите туда, не ходите! – умолял командир стражи.
Очередной всполох молнии осветил разрушенную Малышку, затем последовал удар грома.
Шарль застыл на месте.
– Башня обрушилась почти до основания. – Произнёс он, стараясь подавить смятение. – Неужели виной тому порох?.. – предположил командир стражи.
Снова раздался вой волков….
Шарль почувствовал, как сердце его «ушло в пятки», а внутренности сковал холод.
– Думаю, помощь вам не помешает… – раздалось за спиной графа.
Граф машинально оглянулся назад: перед ним стояли Гилермо и Белуччи, те самые псы иезуитов, прибывшие в замок вместе со Сконци.
– Несомненно. – Коротко ответил Шарль и едва слышно добавил: – Неужели Итрида хотела предупредить меня именно об этом?.. – Страшная догадка пронзила его мозг: «Волки – служители тьмы… Иначе зачем они здесь?..»
Шарль, бывший наёмник, не раз убивавший людей, и ни разу не дрогнувший в бою перед неприятелем, испугался. Ведь он имел дело с необычным врагом… Против него бессильно новейшее вооружение.
– Лучше, если вы вернётесь к Бернару… – шепнул он Белуччи, подойдя к нему, как можно ближе. – Вглядитесь в темноту… – он махнул рукой в сторону леса. – Что вы видите?..
Белуччи пригляделся.
– Великий Боже! – воскликнул он. – Гилермо, мы возвращаемся назад! Наша цель – защитить мальчика, возможно ценой своей жизни!
– Обстоятельства лишили меня возможности использовать огневую мощь бомбард и фальконетов, – рассуждал Шарль, – ибо порох уничтожен. Устаревшие аркбаллисты сейчас бы пригодились, но я распорядился снять их со стен замка… Аркебузы тоже бесполезны…
* * *
Грохот, обрушившийся башни Малышки, вызвал в замке нешуточный переполох. Пробудившаяся прислуга решила, что Аржиньи подвергся нападению неведомого врага, и тотчас поспешила укрыться в винном погребе.
Консуэло, накинув халат на полупрозрачную сорочку, бросилась в спальню Шарля, надеясь обрести защиту в его крепких объятиях. Но сообразив, что её возлюбленный даже не ложился спать, охваченная ревностью, устремилась к Исидоре. Комната подруги и в то же время соперницы была пуста…
– Боже мой! – в сердцах воскликнула женщина, устыдившись своего гнева и ревности.
– Наверняка Исидора – в комнате Бернара… А Шарль – на стенах замка!
Действительно, она застала Исидору подле мальчика. Та пыталась успокоить Бернара.
– Мамочка, вчера я видел дурной сон… – признался мальчик. – Волки, кругом волки… Они нападают на людей… И вот я слышу их вой…
Женщины переглянулись. Действительно, сон был, можно сказать, в руку. Ибо впервые за всё время существования поместья, волки покинули лес, устремившись к замку. Но с какой целью?
В комнату вошёл Сконци в сопровождении Гилермо и Белуччи.
Боевые псы остались подле двери. Сконци приблизился к женщинам.
– Мои люди… останутся здесь, дабы обезопасить ребёнка… – с одышкой произнёс он.
– Обезопасить от чего? – попыталась выяснить Исидора. – Замок подвергся нападению? И что это был за грохот?
Сконци присел на стул с высокой резной спинкой.
– Увы, сударыня, я знаю не больше вашего… – он испытывающе посмотрел на Исидору, размышляя, посвятить ли её в свои предположения или не стоит.
Женщина догадалась: Сконци что-то знает и не решается сказать…
– Умоляю, не скрывайте от нас ничего! – взмолилась она.
Сконци положил правую руку на массивный крест, висевший у него на груди.
– Молитесь Господу нашему Иисусу Христу… Это делать никогда не поздно, даже вам, сударыня.
Исидора почувствовала, как холодеет от страха.
– Мамочка, мамочка! Посмотри, твой камешек светиться! – заметил Бернар, указав на александрит, висевший у неё на шее.
Исидора машинально схватилась за камень и тотчас отдернула руку.
Сконци, прекрасно знавший о силе камня, перекрестился.
– Возможно, ваш амулет послужит мальчику защитой, пусть не от Бога, а от… – сухо заметил иезуит и, не закончив фразу, добавил: – Сейчас все средства хороши, ибо помощи нам ждать неоткуда, если только уповать на Всевышнего. Мои наихудшие опасения, увы, подтвердились…
«Жаль, что настоятель церкви не успел прийти нам на помощь… – подумал иезуит. – Ибо сейчас каждый верный человек на счету…»
* * *
Настоятель церкви Сент-Жен-де-Божё, которая находилась в пол-лье[23] от замка Аржиньи, проснулся от сильной грозы и не мог сомкнуть глаз. Он поднялся с постели, накинул тёплый халат и направился в домашнюю молельню.
Настоятель преклонил колени перед распятием и начал истово молиться…
