Завалишин слушал Грибоедова вполуха. История дикой девушки, как бы занятна она ни была, не тронула его сердца. Но каким-то образом она разворошила его собственное недавнее прошлое. Дмитрию вдруг вспомнилась испанка с карими глазами и ее слова: «Я не хочу потерять вас…» Калифорния… Сеньорита Мария… Она была готова отказаться от своих родных, от своей веры, покинуть родину, чтобы остаться с ним рядом. А он, что он ответил ей? «Я мечтал бы сделать вас счастливой, но не могу…» Прав ли был он, отвергая любовь красавицы и подавляя свои чувства к ней, выбирая путь общественного деятеля? До сего момента нет в душе окончательного ответа, а вот ощущение, что все это было не с ним, а если и с ним, то в какой-то совсем другой жизни, вдруг появилось…
4
Николай Павлович в последнее время полюбил уединенные прогулки. Государственные заботы, продолжающееся расследование по делу мятежников, светская круговерть не оставляли возможности побыть наедине с собой. А человек, будь он заурядный мещанин или могущественный повелитель, нуждается в уединении. Можно даже сказать, что государь нуждается в этом больше.
Верховная власть сама по себе располагает к одиночеству. Она и есть символ одиночества. Тот, кому высший жребий предначертал быть во главе целого народа, всегда подобен неприступной горной вершине, на которую можно смотреть, только запрокинув голову. Никого подобного рядом. Лишь небо да Бог над головой. Но это одиночество публичное. Трон всегда окружен льстецами, царедворцами. От их назойливого внимания и услужливости трудно укрыться. Это мешает сосредоточиться, подумать о главном, услышать глас Божий. Откровение приходит к государю так же, как вдохновение к творцу. И так же, как наблюдателям, находящимся у подножия горы, бывает трудно разглядеть пик, скрытый облаками, подданным нелегко понять, о чем думает самодержец, что тревожит его царственный ум. Еще сложнее понять государя его близким. Да и есть ли таковые у единовластного правителя?
Николай Павлович в этом глубоко сомневался. Перед ним всегда – горький пример отца, умерщвленного по подсказке или с преступного попустительства собственного сына. Свой личный пример, когда и матушка-императрица, и братья Михаил и Константин в самый трудный для него и династии час отказались сотрудничать и поддержать его. А все эти придворные, теперь заглядывающие ему, оказавшемуся победителем, в глаза… Кто из них не прячет ножа за спиной, не жаждет отомстить за арестованного сына или изломанную судьбу дочери, которая замужем за мятежником? Разве поймут они благородство своего государя, выразившееся в нежелании предать огласке всю грязь, предательство и низость, которые открылись ему во время следствия? И это представители лучшего сословия, цвет нации…
Как сложится дальнейшее царствование, начавшееся с такой бури? Какие испытания дому Романовых еще готовит Провидение?..
Обычно Николай Павлович отправлялся на прогулку ранним утром. Его сопровождал только дежурный флигель-адъютант, шествовавший за ним на значительном удалении. Несколько солдат охраны, на которых настаивал граф Бенкендорф, по требованию царя должны были находиться вне поля его зрения. Правда, Александр Христофорович всегда умудрялся расставлять на пути императора агентов Фока, переодетых дворниками, садовниками и фонарщиками. Эти люди так рьяно занимались уборкой дорог, постриганием кустарника или чисткой фонарных стекол, что Николаю Павловичу порой казалось, что это настоящие смотрители за улицами и парками. Сам император, гуляя в одиночку, словно демонстрировал столице, что никого не боится и в государстве больше нет злоумышленников, дерзающих покуситься на него.
Это не было позой. Николай Павлович в тот день, на Сенатской, почувствовал, что в нем нет больше страха за свою жизнь. Очевидцы говорили после, что государь был очень бледен. Но сам император знал, что страха в нем не было ни тогда, ни потом, когда на следствии выяснилось, что двое заговорщиков – полковник Булатов и черноусый «кавказец» Якубович – готовились убить его. Не посмели. Это послужило Николаю Павловичу подтверждением Божьего промысла, убедило его в своей правоте…
В это утро император выбрал для прогулки Летний сад. Он медленно шагал по аллее, идущей от дворца Петра I вдоль Фонтанки, и радовался ранней весне. Листья на деревьях еще не распустились, но набухшие почки говорили, что это случится не сегодня-завтра. Негромко переговаривались среди ветвей вернувшиеся после зимовки птицы. Было так тепло, что Николай Павлович скинул шинель на руки флигель-адъютанта и остался в своем любимом конногвардейском мундире. Если бы не голубая андреевская лента, то издалека императора можно было бы принять за обычного офицера, прогуливающегося по саду в ожидании возлюбленной.
Да, весна, самое время предаваться любовным утехам. Но этой весной у Николая Павловича для них времени не было. Он только сейчас, глядя на пробуждающуюся природу, вспомнил, как давно не заглядывал на половину императрицы Александры Федоровны, не говоря уже о свиданиях с другими женщинами. Еще будучи великим князем, он не мог пожаловаться на отсутствие женского внимания. И сам, что скрывать, любил красивых и утонченных женщин. Одна фрейлина Нелидова чего стоит… Но свои связи и пристрастия Николай Павлович никогда не афишировал и поэтому слыл любящим мужем и примерным отцом. Таким ему и хотелось быть всегда, но бывает трудно устоять, когда на тебя с обожанием взирают очи юных прелестниц…
Лирические размышления императора прервал непонятный шум. Он увидел, что со стороны Марсова поля перелезает через ограду человек в серой накидке. Вот он преодолел препятствие и пустился бежать прямиком к императору. Наперерез ему метнулись несколько солдат. «Неужели кто-то из заговорщиков?» – пронеслось в голове Николая Павловича, но он ничем не выдал своей тревоги. Спокойно наблюдал за происходящим. Человек в накидке опередил солдат и теперь находился в двадцати саженях от императора. Николай Павлович смог разглядеть, что он очень молод, почти мальчишка, и в руках у него нет оружия. Сзади послышался встревоженный голос подоспевшего флигель-адъютанта. Император, не оборачиваясь, жестом велел ему ничего не предпринимать.
Не добежав до царя несколько шагов, незнакомец бухнулся на колени и, запыхавшись, выкрикнул:
– Прошу выслушать меня, ваше императорское величество!
В это время на него навалились гвардейцы, скрутили и ткнули лицом в песок аллеи.
