Солнце, взошедшее над горами, озарило своими лучами блестящие щиты лакедемонян, их красные султаны на шлемах. Спартанская фаланга перегородила узкую приморскую долину.
Потоки солнечного света, пролившиеся из-за Каллидромских гор, осветили и полчища персидского царя, заполнившие все пространство между горами и низким морским берегом. Больше двадцати тысяч варваров столпилось между Анфелой и фокейской стеной, ожидая сигнала к атаке. Персы собирались штурмовать фокейскую стену, поэтому принесли с собой длинные лестницы.
Маневр спартанцев сильно озадачил персидских полководцев. Никто из них не ожидал, что спартанцы осмелятся пойти в наступление на во сто крат превосходящего их врага.
Ксеркс, находившийся на высокой колеснице, окруженный отборными отрядами, был изумлен и поражен той отвагой, с какой спартанцы врезались в плотные ряды персидского войска. Длинные копья лакедемонян разили персов во множестве. В тесноте ни один удар не пропадал даром. Ксеркс видел, как полчища его воинов подались назад, попятились перед непреодолимым частоколом из спартанских копий. Отступая, многие из персов угодили в непроходимую топь, кого-то свои же спихнули в море, кого-то затоптали насмерть. Рев и стон висели над этим скопищем вооруженных людей, теснимых горсткой беспощадных гоплитов. Спартанцы медленно, но неуклонно продвигались вперед, они шли по грудам из поверженных врагов, страшные в своей неистовой ярости и желании дорого продать свою жизнь.
Ксеркс очень скоро понял, куда нацелен удар спартанской фаланги. Спартанцы пробивались к его золотой колеснице и к его золотому штандарту, видимым издалека.
Лакедемоняне вклинивались все глубже и глубже в персидский боевой строй, который был подобен живой рыхлой плоти, рассекаемой остро заточенным клинком. Леонид сражался в передней шеренге. Персы узнавали царя лакедемонян по его щиту и шлему, в него целили из луков, дротики летели в его сторону, немало персидских храбрецов вырывалось вперед, желая сразить Леонида на глазах у царя царей. Но храбрецы погибали один за другим, а спартанцы, ведомые своим царем, рвались туда, где стояли отборные телохранители Ксеркса, заслоняя своего повелителя.
И вновь случилось то, что уже бывало и в прошедшие дни. Толпы персидских воинов обратились в бегство, толкаясь и падая. В этом хаосе было невозможно разобрать, где Мардоний и Отана, где прочие военачальники.
Ксеркс кричал своим приближенным, чтобы они остановили бегущих, он велел трубачу играть сигнал атаки. Ариомард, брат Ксеркса, видя, что никто не слушает сигналов трубы, остановил бегущее войско, перегородив путь отрядами царских телохранителей. С трудом восстановив какое-то подобие порядка, Ариомард приказал военачальникам снова вести войско в сражение. Однако боевой дух персидских воинов был надломлен. Кто-то предпочитал издали пускать стрелы в спартанцев, кто-то с безопасного расстояния метал дротики.
Ариомард метался вдоль шеренг, бранясь и негодуя. В его руке была плеть, которой он хлестал по голове всякого, кто норовил улизнуть от опасности. Тут же находились Отана и Мардоний. Оба с таким же злобным неистовством хлестали плетками направо и налево, ибо бегущих персов было гораздо больше, нежели тех, кто храбро сражался.
Персидским полководцам удалось организовать еще один мощный натиск на отряд Леонида, но и этот наступательный порыв персов вскоре иссяк. Под ногами у наступающих спартанцев не было видно ни клочка земли, им приходилось двигаться по сплошным завалам из мертвых и умирающих варваров. Сандалии гоплитов скользили в кровавом месиве из рассеченных человеческих тел, отрубленных голов, рук, вывороченных наружу внутренностей.
Ксеркс бросил в битву своих телохранителей. Мелофоры, наклонив копья и закрывшись плетеными щитами, ринулись на спартанцев, понимая, что если они не остановят эллинов, то те неминуемо доберутся до царя царей, колесница которого стоит всего в полусотне шагов от сумятицы кровавого сражения. Скрежет металла, грохот сталкивающихся щитов и крики сражающихся, эти грозные звуки яростной битвы далеко разносились вокруг, рождая эхо в ущельях Каллидромских гор. Потревоженные птицы стаями кружились над заливом и горными утесами, покрытыми лесом.
Мелофоры стали одолевать лакедемонян лишь после того, как упал Леонид. Метко пущенная стрела угодила ему прямо в глаз. Все произошло быстро и неожиданно. Леонид рухнул прямо в толпу врагов, сраженный насмерть. Персы с торжествующими криками схватили тело спартанского царя и поволокли прочь.
Агафон и окружавшие его лакедемоняне с удвоенной яростью бросились вперед с намерением отнять тело Леонида из рук врагов. Разметав всех, кто стоял у них на пути, Агафон и его соратники завладели телом царя и стали пробиваться обратно к своим. С огромным трудом Агафону и его людям удалось вырваться из кольца врагов. Телохранители Ксеркса, подгоняемые Отаной и Мардонием, скопом навалились на лакедемонян, желая любой ценой отбить тело Леонида.
Закипела ожесточенная рукопашная схватка. Мертвые и раненые, спартанцы и персы громоздились друг на друга, из-за тесноты и давки не было возможности замахнуться мечом.
Наконец спартанцы подхватили тело своего царя и, окружив драгоценную ношу плотным кольцом, стали отступать обратно к фокейской стене. Персы, измученные невиданным по ожесточенности сражением, не преследовали лакедемонян.
Обратно за стену вернулось меньше половины спартанцев, почти все из них были ранены. Место недавней битвы было покрыто множеством убитых. Ксеркс потерял около трех тысяч воинов.
* * *
Не успели спартанцы перевести дух, как перед ними возник Тефис. Он был без плаща и шляпы, хитон на нем взмок от пота. Было очевидно, что весь путь от Восточного прохода до Фермопил Тефис проделал бегом.
— Все кончено! — утирая обильный пот со лба, сообщил Тефис Сперхию. — «Бессмертные» перебили феспийцев и движутся сюда.
— Много ли их? — спросил Агафон.
— Много, — ответил Тефис. — Тысяч шесть, если не больше.
Агафон бросил мрачный взгляд на Сперхия, вопрошая: «Ты теперь главный. Что будем делать?»
— Будем пробиваться в Локриду! — решительно объявил Сперхий, осматривая свой покрытый вмятинами шлем. — Здесь мы сделали все, что могли. Я хочу спасти от поругания тело Леонида.
Никто из уцелевших военачальников не возразил против сказанного Сперхием. Сообщая воинам приказ Сперхия, Агафон от себя добавил, что, быть может, в Локриде Эпикнемидской им удастся соединиться со спартанским войском, которое наверняка уже где-то на подходе.
