– Подчинись! Подчинись!
Наконец из-за парапета над воротами появился Стефен в парадном облачении. Некоторое время он стоял, презрительно обозревая наши ряды, как будто еще не веря, что эта разношерстная толпа разгромила его конницу.
– И что теперь? – спросил я у Даниеля.
– Ты должен поговорить с ним. Либо Стефен соглашается на твои условия, либо его рыцарям рубят головы. Второй вариант неприемлем, потому что он обязан защищать их.
– Давай, – подтолкнул меня сзади Одо. – Скажи ублюдку, что зерно он может оставить. А вот эль пусть отдает нам.
Я сжал копье, кто-то уже подвел мне копя.
– Я с тобой, – сказал Даниель.
– И я тоже, – добавил мельник.
Я посмотрел на Стефена. У меня не было ни капли доверия к этому мерзавцу. Все его прежние поступки доказывали, что законы чести для него пустой звук.
– Нет. – Я покачал головой, думая уже о другом посланце. – Приведите Болдуина.
Его привели. На вид он ничем не отличался от простолюдина – неопрятный, неухоженный, в мешковатой серой тунике. Руки его были связаны; щеки и подбородок давно не знали бритвы.
– Сегодня у тебя счастливый день, – сказал я, напяливая ему на голову шляпу с пером. – Если все пройдет удачно, скоро снова будешь носить шелка.
Он мотнул головой, шляпа свалилась.
– Не надо меня наряжать, Стефен и без того признает своего.
– Как хочешь.
Мы выехали вперед, лошадь Болдуина шла в связке с моей. Солдаты на стенах молча следили за нами. Делегация остановилась в пятидесяти ярдах от стены. Стефен смотрел на нас с видом человека, которого только что оторвали от обеда.
– Черный Крест убит, – крикнул я. – Судьба оставшихся рыцарей зависит от тебя. Они ждут твоего решения. Мы не жаждем крови. Подчинись!
– Поздравляю тебя, морковная голова, – ответил герцог. – Воюешь ты не хуже, чем забавляешь. Похоже, я недооценил тебя. Подъезжай ближе, чтобы я увидел твое лицо. И услышишь мои условия.
– Твои условия? Нет, тебе придется выслушать наши условия.
– Что такое, шут? Ты мне не доверяешь? Подъезжай ближе и скажи, чего хочешь.
– Ты торгуешься тем, чего у тебя нет. Не обижайся, но я пришлю к тебе своего человека.
Стефен криво усмехнулся.
– Ладно, шут, высылай своего человека, а я вышлю своего.
– Давай я поеду, – предложил Даниель.
– Нет. – Я покачал головой и взглянул на Болдуина. – Поедет... он.
Глаза Болдуина расширились от страха, на лбу выступили мелкие капельки пота.
– Вот и твой шанс. – Я натянул ему на голову капюшон. – Покажи нам, как вы, благородные, узнаете своих.
Я отвязал веревку и сильно шлепнул его лошадь по крупу. Животное рванулось вперед. Руки оставались связанными, и герцог лишь бессильно ерзал на спине лошади. Когда ничья земля осталась позади, он громко крикнул:
– Я Болдуин, герцог Трейльский!
Солдаты на стене встретили его заявление смехом. Некоторые указывали на него пальцем.
Герцогу же было не до шуток.
– Я Болдуин, глупцы. Не обращайте внимания на одежду. Посмотри на меня, Стефен. Разве не узнаешь?
Но стоявшие на стене, похоже, видели лишь приближающегося к воротам замка бедно одетого посланника ненавистного шута.
– Эй, шут! – крикнул Стефен. – Вот мои условия.
Выпущенная из лука стрела ударила Болдуина в грудь. Герцог пошатнулся. За первой пропели вторая и третья. Лошадь, почуяв неладное, развернулась и поскакала назад.
– Таковы мои условия, – снова крикнул Стефен. – Радуйся победе. У тебя есть целый день.
И, завернувшись в пурпурный плащ, хозяин замка ушел.
Даниель выехал навстречу вернувшейся лошади. Безжизненное тело Болдуина мешком свалилось на землю.
К древку одной из воткнувшихся в него стрел был привязан лист пергамента. Даниель спешился и, оставив стрелу в теле, развернул послание. Прочитав, он поднял голову и посмотрел на меня. По его глазам я понял – дело плохо.
– Госпожа Эмили объявлена изменницей. У нас есть один день, чтобы сложить оружие. Если мы не подчинимся и не передадим Стефену копье, она будет повешена.
В ту ночь я ушел из лагеря в поле, сердце мое разрывалось от гнева и ярости.
Нужно было побыть одному. Я прошел мимо часовых, охранявших лагерь по периметру. Рискованно? Опасно? Наплевать. Мне хотелось разбить проклятое копье о стены замка. Забери его, Стефен. После того как я нашел его, моя жизнь превратилась в одно сплошное несчастье!
За спиной догорала сотня костров. Кто-то уже спал, кто-то заключал пари, что принесет следующий день: новое сражение или капитуляцию противника. Я уходил все дальше. Может быть, если подойти поближе к стене, Эмили увидит меня и подаст знак. Стоило подумать об этом, как перед глазами встало ее прекрасное лицо.
Держа в руке копье, я смерил взглядом стену. И в этот момент чья-то мускулистая рука обхватила меня за шею. Я открыл рот и едва не задохнулся. Острие кинжала кольнуло в спину.
– Ты-то мне и нужен, шут, – прошипел голос.
– А ты выбрал опасное место для убийства. Если я вскрикну, тебя скормят псам.
– Если вскрикнешь, потеряешь друга.
Я медленно повернулся и оказался лицом к лицу с мавром, вечным телохранителем Анны.
– Что ты здесь делаешь, мавр? Твоя хозяйка мне не друг. И здесь тебе не место.
– Мне поручено доставить послание. Слушай. Просто слушай.
– Я уже слушал твою госпожу, но это не помогло – моя жена умерла в ее темнице.
– Послание не от моей госпожи, – улыбнулся мавр, – а от твоей. От Эмили. Она попросила, чтобы я провел тебя за стену. Я сказал, что ни один человек в здравом рассудке не пойдет со мной в замок. Тогда она сказала: "Если надеешься, то увидишься".
От одного лишь звука этих слов у меня перехватило дыхание. Я услышал голос Эмили, увидел ее так же ясно, как в тот вечер, когда уходил из Боре в Трейль в наряде шута. У меня словно выросли крылья.
– Не радуйся, – предупредил мавр. – Спасти ее будет нелегко. Выбери двоих. Лучших. Тех, с кем готов умереть. Потом мы пойдем. Быстрее.
Я выбрал Одо и Быка. Кого еще? Они были самые смелые, и без них я бы никогда не дошел так далеко.
Около полуночи мы незаметно покинули лагерь и, стараясь не привлекать ненужного внимания, углубились в лес. Сначала мавр вел нас вдоль реки, потом свернул к одной из башен слева от главных ворот.
В темноте проступали очертания величественного собора. Кое-где горели сторожевые костры. До нас даже долетали голоса расположившихся на стене стражников.
Мы снова спустились к реке, близко подходившей к той части города, которую я совершенно не знал. По одному ему известным приметам мавр нашел переправу. Дальше мы пробирались уже у самой стены, пока не достигли некоего сооружения, похожего на пристройку к многоэтажному каменному строению. Узкие окна напоминали прорези. Я понятия не имел, куда нас завели.
