– Вот чёртова курица, в гляделки вздумала со мной поиграть.
Княжич Олег коротко хохотнул и сказал:
– Ну и взгляд у тебя, дадо Митяй, как копьё. Такую могучую ведлу свалил! Ведабу!
Митяй, стараясь незаметно перевести дух, – эта короткая потасовка с Алауром всё же далась ему нелегко, – мысленно радостно воскликнул: «Крутифулл! Отлично! А ещё хорошо, что ты не просишь меня научить приёмчикам самбо!», после чего только кивнул, улыбаясь. Поединок самым наглядным образом доказал ему две простые истины: Алаур, как и все остальные охотники, совершенно не умел драться один на один и без оружия, – это раз; но если бы этот жилистый амбал держал в руках копьё пусть и с самым тупым кремнёвым наконечником, то он в пять секунд наделал в Митяе таких дырок, что ни один хирург зашивать их не взялся бы, – это два.
Так он в очередной раз убедился, что люди в эпоху верхнего палеолита были совершенно другими, а может быть, они были просто людьми и уже потом превратились чёрт знает в кого, в каких-то бессердечных извергов, настоящее дьявольское отродье. Митяй не уставал поражаться их детской наивности и простодушию, доброте и сердечности, а также поразительной открытости. При всём этом они жили в суровые времена, не щадящие никого, а потому приучились мгновенно реагировать на любую опасность и угрозу. Особенно угрозу. Будучи практически все до одного интуитивными ведлами, они мгновенно реагировали на просто сердитый, нахмуренный взгляд и тут же настораживались.
Даже такие немолодые люди, как Каньша и тётки постарше неё, были непосредственны, как дети, и не хранили подолгу в своей душе обиду, не вынашивали зла. Похоже, что и интриганка Сомнала мечтала стать большой матерью так же, как трёхлетняя малышка хотела оттягать куклу у своей сестры, поиграть и тут же отдать. Ну, может быть, немного сильнее, а Алаур, став вождём охоты, хотел таким образом оправдаться в глазах других охотников, ведь мать, тётка и особенно старшая сестра не отпускали его из ущелья в долину вместе с другими охотниками. Причём каждая исходя из своих соображений.
А ещё и алары, и даргалары имели склонность, так сказать, к ролевым играм и внешней обрядности. Во всяком случае, даргалары пришли в дикий восторг от того, что их вождь Денго стал князем Денисом, и сватовство прошло как театрализованное представление. Понравились им и женихи из племени Гремящей Воды, и особенно то, как они одели после смотрин своих невест и какими украшениями обвешали с головы до пят. Митяй перед началом свадебного пира так и сказал всем, что только муж имеет право надевать на жену украшения. Он же имеет право и отобрать их у неё.
Да, Митяю, если он хотел добиться в каменном веке чего-то путного, нужно было думать не только о хлебе насущном и крыше над головой для двух племён, но и о новых обрядах, а особенно о том, чем занять людей в свободное время. Увы, но уже очень скоро ему придётся стать для них не только всеведающим ведаром, но ещё и сказителем. Правда, весь тот литературный и прочий «культурный», в кавычках, багаж ему нужно было срочно сливать в унитаз. Начни Митяй читать этим простодушным, наивным, верящим каждому его слову людям сказки Ганса Христиановича или русские народные, и он моментально превратит их всех в законченных ублюдков, ведь в них что ни шаг – ложь, убийство, грабёж, обман, насилие и прочие пакости, да ещё прославляется лень, халява во всём её величии, презрение к труду и прочее дерьмо. Спрашивается: зачем учить всем этим гадостям даргаларов и аларов? Будучи прекрасными охотниками, имея в общем-то, если собрать в кучу все те племена, которые жили на довольно большой территории, численное преимущество, они, когда на эти земли пришли злобные бродяги, чёрные дарги, никогда не сидевшие больше недели на одном месте и нападавшие на них с целью убийства, предпочли уйти от них подальше, а желтоголовые дарги и вовсе свалили так далеко, что о них давно уже никто и ничего не слышал.
Поэтому Митяю ничего не оставалось делать, как придумать для своих людей такую классную ролевуху, чтобы они пропитались её духом насквозь и она стала для них привычкой. Сейчас все эти люди жили первобытной коммуной, но уже разбитой на роды, и даже не имели личных вещей. Всё у них было общее. Так, Таня, не задумываясь ни на минуту, но прекрасно зная, что Митяй голой её не оставит, это она уже успела понять, мигом отдала тётке весь свой бабский хабар, а та мигом распределила его среди женщин своего рода и подруг. Что же, в каком-то смысле и это было ему на руку, и Митяй понял, что не ошибся, когда проектировал таунхаусы на восемь больших семей. Впрочем, по этому поводу он консультировался с Таней, и той его идея понравилась. Во всяком случае, она очень хотела, чтобы в их доме жили ещё и Шашемба с Денго, а также её мать, сестра и брат, а вместе с ними сыновья Денго, и тогда по вечерам они станут собираться на втором этаже за главным столом и рассказывать друг другу, что произошло за день, что интересного они видели и слышали.
Ну, как раз на этот счёт у Митяя тоже имелись кое-какие мысли, но он не торопился их высказывать вслух. Сейчас он думал совсем о другом – как получше подготовиться к большой весенней толоке, чтобы, засеяв поля и огороды, дружно навалиться всем скопом и построить город Дмитроград таким, каким он его себе представлял. С большими таунхаусами на несколько семей, окружёнными садами и небольшими огородиками, с присутственными зданиями для больших и малых собраний и фермами, отнесёнными как можно дальше от жилья, с мануфактурами, перенесёнными на другой берег Марии, и чтобы во всех домах был водопровод и канализация, но такая, которая избавит Дмитроград от очистных сооружений. Всего в его городе должно жить не более пятнадцати-двадцати тысяч человек, но как только число жителей подойдёт к десяти тысячам, они построят второй город, а затем и третий.
Митяй хотел как можно скорее послать во все края разведчиков, чтобы те отыскали отступившие племена и привели их назад, в новые города. Полноводных рек окрест хватало, так что городов на них можно будет построить много, но первыми станут Новокубанск и Первомайск, в котором они сейчас находились. Обо всём этом Митяю ещё предстояло позаботиться, а пока что он, надев майку, замшевую рубаху и свитер, весёлым голосом сказал:
– Ладно, ребята, побаловались и хватит. Оля, веди нас в свои хоромы, сядем за стол, разбудим спящую красавицу и начнём думу думать, как нам всё разрулить по-умному. На то, чтобы упороть косяка, большого ума не требуется.
Княжич Олег поднял на руки Сомналу, и Ольга открыла перед ними дверь, ведущую в жилое помещение. Это была большая продолговатая комната с двумя печами. Рядом с одной печью стояли двухэтажные полати, покрытые мехами, на которых спало с дюжину ребятишек, в том числе дочь Тани. Напротив второй массивной печи, в которую печник вделал большой котёл, с плитой на четыре конфорки, стоял большой деревянный стол. Справа и слева от входа у стены стояли высокие длинные лари для продуктов, а напротив три сундука, один из них Митяй некогда изготовил для Тани. На стенах из соснового бруса висела меховая одежда, имелась даже полка для обуви, а также здоровенный, грубо сколоченный посудный шкаф, на полках которого стояли цилиндрические горшки, а рядом кухонный стол. В общем, Таня сделала весьма подробный инструктаж. Похоже, что это было чисто женское помещение, и в нём жили, помимо Шашембы, Райшаны и Сомналы, ещё несколько женщин. Скорее всего, подруг и близких помощниц большой матери. В комнате было жарко натоплено и пахло мылом, а вовсе не так, как пахло когда-то от Танши, но её Шашемба специально так извозюкала.
