Капитан д'Оберэ, напротив, желал сражаться на твердой скалистой площадке, ибо для беспощадного боя нужна твердая почва, — никаких лужаек, цветочков и тому подобной чепухи он не признавал. Так они пререкались, не находя ни лужайки с асфодилами, ни скалистой площадки, и вдруг — хотите верьте, хотите нет — обнаружили сразу и то и другое: огромный плоский камень в тридцать шагов вдоль и поперек, обкатанный водами Перо, на берегу которой он возлежал, а по соседству — травянистую лужайку, усеянную белыми чашечками нежных цветов, в форме небольших звездочек.
— Ну вот — получайте! — вскричал Петр и, соскочив с коня, отшвырнул в сторону плащ и шляпу. — Начнем, чтоб разделаться с этим наконец.
Капитан д'Оберэ, подивившись его готовности к бою, остался в седле.
— Но где же мы начнем? — спросил он. — На моем камне или на вашей лужайке?
— На камне, пусть все будет по-вашему, — согласился Петр. — Потом я буду отступать, и вы убьете меня на лужайке.
— Идет, — сказал капитан. — А это на самом деле асфодилы?
— Какая разница, я все равно не знаю, как выглядят асфодилы. Но я представлял их себе именно такими.
— Прелестно, значит, устроим поединок здесь, потому как лучшего места нам не сыскать, — согласился капитан. — Только сперва надо позавтракать. Потому что нет ничего более мучительного, как умирать на голодный желудок. Спустимся вниз, в Орте, я знаю, там в одном небольшом трактирчике замечательно готовят paupiettes. Вы когда-нибудь пробовали попьетт? Здесь, в Италии, их называют «полпети». Честное слово, на свете нет ничего лучшего, чем полпети. Рулет, фаршированный шампиньонами. Когда вам подадут его на блюде под золотисто-коричневым, густым, благоухающим соусом и когда вы отрежете первый кусочек, положите на язык и распробуете, а потом проглотите и запьете глотком красного вина, — вы поймете, что несносная наша жизнь на этой несносной земле все же имеет и свои светлые стороны. Хотя это кушанье итальянского происхождения, но это можно простить; я бы не удивился, если бы узнал, что Его Величество, король Франции, взяли в жены итальянскую княжну по имени Мария только для того, чтобы выманить у нее рецепт попьетт. Откушав их, мы вернемся сюда и завершим наш спор.
— Вы старше меня, к тому же — я ваш подчиненный, так что мне остается только исполнить ваше желание, — сказал Петр.
Однако епископский городишко Орте, лежащий у впадения реки Неро в Тибр, маленький и спокойный, в этот день был полон солдат из свиты какого-то высокого римского начальника, который вчера прибыл сюда и вместе со своей личной охраной разместился в доме епископа; солдаты, оголодавшие и прожорливые, как саранча, успели сожрать не только попьетт, на что точил зуб капитан д'Оберэ, но и вообще всю снедь, без остатка, включая пахту и козий сыр. Они, как хозяева, фертами разгуливали по городу, приставали к девушкам и толклись на площади перед епископским домом, будто пчелы перед летком.
— Нет, здесь нам счастье не улыбнется, — сказал капитан, — поедем в Рим, может, по пути встретим какое-нибудь местечко, пока не заполненное этими термитами.
— Осмелюсь утверждать, это было бы роковой ошибкой, — отозвался Петр. — Взгляните вон туда, наверх.
Капитан взглянул и в одном из окон епископского дома увидел маленькую женскую головку, отмеченную выражением беззаботной придурковатости.
— Saperlipopette![108] — воскликнул он. — Бьянка!
— Точно так, и никак иначе, — подтвердил Петр. — А где Бьянка, там и герцогиня Страмбы, а где герцогиня Диана, там и принцесса, и я не рискнул бы отрицать, что высокопоставленное римское лицо, чья свита сопровождает обеих дам, — не кто иной, как Его Преосвященство кардинал Тиначчо. Не так ли? — обратился он с вопросом к одному из солдат, который как раз заплетал хвост своего коня в опрятную косу.
— Почти так, — ответил солдат, насмешливо имитируя манеру Петра говорить.
— Как это «почти»? — удивился Петр. — Разве вы не из свиты кардинала Тиначчо?
— Да, из свиты, — ответил солдат, не прекращая своего занятия. — И сопровождаем герцогиню. Но о том, чтобы с нами ехала принцесса, — об этом мне ничего не известно. Может, она так мала, что я ее не приметил?
— Значит, принцесса осталась в Риме? — спросил Петр.
— Может, и осталась, — ответил вояка.
— Что вы на это скажете? — обратился Петр к капитану д'Оберэ.
— Только то, что сегодня нам позавтракать не удастся, — не больше и не меньше, — погрустнев, ответил капитан.
Меж тем Бьянка скрылась; и тут из епископского дома вышел молодой офицер; быстрым и решительным шагом он направился к путникам и, поклонившись, передал, что Ее Высочество, герцогиня Страмбы, желает говорить с синьором Пьетро Кукан да Куканом.
Проходя по сводчатым коридорам епископского дома, Петр в полной растерянности размышлял о том, что герцогине, скорее всего, не было вручено письмо, где герцог собирался сообщить, что он предполагает послать Петра своим курьером к Ее Величеству и просветить насчет радикальной, благоприятной для Петра перемены курса в своей политике. Если бы она получила это письмо, то не преминула бы в обращении к Петру употребить его новый титул маркграфа Трезантского, коим герцог его наградил. Но почему она покинула Рим и отправилась в путь, по всей вероятности, в Страмбу? И если уж отправилась, то отчего не взяла с собой особу, в Страмбе более всего ожидаемую, принцессу Изотту?
На все эти тревожные вопросы ему суждено было получить немедленный ответ; и когда он услышал этот ответ, его будто окатили ушатом ледяной воды.
Молодой офицер, сообщив о приходе Петра, ввел его в просторную комнату со сводчатым потолком, подобную тюремной камере, пустую, безо всяких украшений, где только пол был выложен большими плитами шлифованного белого мрамора. В комнате сидели Его Преосвященство, кардинал Тиначчо, и Ее Высочество, герцогиня Страмбская, занятая вышиванием какого-то очень мелкого рисунка по тонкому холсту, натянутому на деревянные пяльцы. Бьянка, грызя сладости, опиралась о ее кресло, привалившись к нему, словно скучающий без дела ребенок.
— Он дрался, — отметила идиотка, когда Петр уверенным pas du courtisan приблизился к ним и отвесил соответствующий поклон.
— Для меня большая честь быть готовым служить Вашему Высочеству и Вашему Преосвященству.
— Приятно слышать, — произнесла герцогиня, не откладывая вышиванья. — И тем не менее ваше присутствие в этом городе удивляет меня, синьор да Кукан. В письме, полученном мною вчера от моего супруга, он, между прочим, сообщает также и о том, что обстановка в Страмбе ему представляется очень напряженной и что ваше присутствие он считает там крайне необходимым. А сегодня вы здесь, да еще в обществе начальника страмбского гарнизона, капитана д'Оберэ. Надеюсь, я получу на сей счет удовлетворительное объяснение?
