– Ваша пациентка назвалась вампиром! – забыв про приличия, выкрикнула сиделка, как только получила разрешение войти. Доктор удивленно воззрился на девушку, после чего забарабанил костяшками пальцев по френологическому макету головы.
– Удивительно, как быстро вам удалось ее разговорить. Мои вопросы она все больше игнорировала. Зато теперь дело в шляпе – вам нужно просто убедить ее, что на самом деле вампиров не существует.
– Мне ее убедить? – выдохнула сиделка. Если дело и было в шляпе, то не иначе как в дурацком колпаке. Так глупо она себя не чувствовала еще никогда.
– Ну а кому же? Очевидно, что вам она доверяет. Вы и вразумите бедняжку. Втолкуйте ей, что в наш просвещенный век стыдно верить в такие замшелые предрассудки. Вампиры, ха! – утробно расхохотался Ратманн. – Или того лучше – сходите-ка в церковную лавку и принесите… чего они боятся в сказках? Парочку распятий, бутылку освященной воды, медальон Святого Христофора. Покажите нашей больной эти предметы, а когда ее кожа не позеленеет или что там должно произойти, она осознает свое заблуждение. Даже обидно, что так скоро придется ее выписывать.
Сиделка побледнела настолько, что веснушки чернели на фоне абсолютно белой кожи, словно неподалеку разорвалась бочка с порохом.
– Прошу прощения, герр доктор, но я больше не могу ее видеть. Пусть ею займется кто-нибудь из дневных сиделок.
– Что вы, фройляйн, днем она спит прямо таки мертвым сном, – так и сыпал каламбурами доктор.
– Все равно. Если нужно скрутить кого-то из буйных, я рада стараться, а разговоры – уж увольте. Плохая из меня собеседница.
– Уволить-то вас я всегда успею, – отозвался доктор, почесывая макет за ухом, – другое дело, кто вас примет на службу без рекомендаций? Хотя, если вы сомневаетесь в своих профессиональных способностях, можете прямо сейчас сдать униформу и идти домой.
Это было бы самой разумной идеей, но усилием воли она заставила себя усидеть на месте. Перемещение из пункта А в пункт Б ничего не меняет. Ад в ней самой, и никуда от этого не денешься. Ведь не вывернешься наизнанку, чтобы ад оказался снаружи, а не внутри. Она заслужила, чтобы с ней произошла этакая гадость. За ее трусость. За предательство.
До сих пор проблема вампиризма по-настоящему остро вставала перед ней раз в неделю. Теперь же придется разговаривать про упырей каждую ночь, пока она по капле не выдавит безумие из головы той девчонки…
– Я передумала, – сказала сиделка, и суровость доктора сменилась обычным добродушием. – Тотчас же пойду к ней. Только давайте повременим с четками и святой водой. Я слышала, что люди бывают экзальтированны настолько, что на их телах сами собой проступают раны. Взять, к примеру, стигматы. Если наша пациентка действительно верит, что она вампир, то может почувствовать боль из-за самовнушения. Вы же не хотите объяснять ее опекунам, почему у нее на лбу ожог в форме креста. Чего доброго, решат, будто мы ее нарочно обожгли.
– А ведь вы правы, фройляйн! Далеко пойдете, – похвалил ее доктор Ратманн. – Тем более что мы уже почти месяц никого нарочно не обжигали… Что вы так на меня смотрите? Между прочим, проверенная методика. Пациенту сбривают волосы и прижигают голову кислотой, чтобы терапевтическая боль ослабила уже существующую… Может, нашатыря вам?.. Ну, хорошо, ступайте, милочка.
…Кармилла, заплетавшая косу, подскочила на кровати, когда сиделка фурией влетела в палату.
– Вампир, говорите? – спросила фройляйн Лайд, присаживаясь на табурет. – Оч-чень хорошо. Поведайте мне, как же вас угораздило овампириться?
Пациентка взвизгнула от счастья и тут же затараторила.
– Одной майской ночью, когда я читала у открытого окна, в комнату мою влетел он, прекрасный как падший ангел. Его смоляные кудри ниспадали на плечи, а яростный взгляд изумрудных глаз опалил все мое существо. На нем были высокие сапоги, узкие кожаные брюки, а кружевная рубашка была распахнута, обнажая белую, как алебастр, грудь… Фройляйн Лайд?! С вами все в порядке?!
Уолтер рассчитывал проснуться задолго до заката и тщательно изучить замок. Но когда юноша разлепил веки, за окном смеркалось, а у ворот замка старательно, будто певчие из церковного хора, выли волки. И как его угораздило столько проспать! Видимо, сказывались вчерашние треволнения. Кому приятно стать свидетелем семейной ссоры, особенно если в ней участвуют два суккуба и вампир? Как и всякий благоразумный человек, Уолтер немедленно обследовал свою шею на предмет рваных ран, но нащупал лишь адамово яблоко, которое обреталось там уже 23 года. Вампиры не спешили его кусать. Оставляли изысканную английскую кровь на десерт.
На прикроватном столике находилась керосиновая лампа – единственная уступка прогрессу – и Уолтеру удалось, как следует осмотреться. Интерьер спальни ничуть не изменился со вчерашней ночи, разве что казался еще более ветхим. В смежной комнатушке находилась ванна с арабесками плесени и все необходимое для утреннего туалета. За исключением зеркал, разумеется. Сменив ночную сорочку на обычный костюм, Уолтер вернулся в спальню, где на глаза ему попался незамеченный прежде поднос с завтраком – чашкой кофе и пищевым продуктом, который в одной из своих предыдущих жизней был пирогом. Завтрак оказался холодным как могильная плита, из чего Уолтер сделал вывод, что он простоял здесь уже несколько часов. Но, ведь кто– то же принес еду? Значит, по крайней мере, один из трех демонов может передвигаться при свете дня!
Уолтер побрился, глядя на свое отражение в чашке кофе, покончил с трапезой, и осмотрел дверь. На счастье, она была не заперта.
От одного взгляда на замок Лютценземмерн даже Энн Рэдклифф понадобились бы нюхательные соли. Казалось, слово «готический» было выгравировано на каждом кирпиче. Особенно на тех, которые уже вывалились из стен. С потолка капала вода, образуя то тут, то там хрупкие сталактиты. По коридорам гуляли такие сквозняки, что из-за них трепетали гобелены на стенах и оживали сцены охоты: вздрагивали от нетерпения гончие, неслись вперед единороги.
Уолтер прошелся по бесконечному коридору, стараясь ступать как можно тише. Даже через подошвы ботинок он ощущал стылый каменный пол. Замок впитывал стужу, а после цеплялся за нее, как ростовщик за кошель. Поистине, только немертвые могут выжить в таких суровых условиях. В конце коридора находилось высокое стрельчатое окно, некогда украшенное витражом, от которого остались только ноги рыцаря да драконий хвост. Осторожно, чтобы не порезаться об осколки стекла, юноша высунулся в окно и…
«С губ моих едва не сорвался испуганный крик. Во дворе я увидел самого графа, который держал в руках охапку досок и молоток. Пинком он распахнул входную дверь и исчез в недрах замка, в то время как я, зачарованный, продолжал стоять у окна. Наконец на меня снизошло откровение. Ну, разумеется! Каждому образованному человеку известно, что носферату почивают в гробах. Доски нужны, чтобы соорудить оную конструкцию. А если графу понадобился новый гроб, следовательно, он рассчитывал пополнить ряды немертвых. Он собирался кого-то обратить! Убить и сделать вампиром! А ведь я был единственным живым в этой долине смертной тени.
