— В данный момент она занята, но она спустится вниз так скоро, что и моргнуть не успеешь.
— Может она помочь мне с этим?
— Уж лучше она тебе поможет, чем его найдет здесь пристав.
— Тогда скажи ей, чтоб надела башмаки и пальто.
Старуха исчезла, поднимаясь вверх по лестнице. Та, которую звали Мэгги, подошла посмотреть на Рори, наклонилась и провела пальцами по его лицу.
— А то получилось бы, как он сказал, — вздохнула она.
Рори медленно дрейфовал вверх через липкую черную паутину, поглотившую его. Вспышки сознания озаряли его на мгновение, потом он снова погружался в мрачную трясину полузабвения. По мере того как мгновения сознания становились продолжительнее и чаще, он обнаружил, что обхватил себя руками, чтобы удержать тело от раскачивания из стороны в сторону. Когда он попытался переменить позу, то почувствовал боль, которая, то становясь острее, то ослабевая, заставила его тщательно обследовать свою голову. Пальцы нащупали шишку размером с голубиное яйцо. Постепенно, когда периоды просветления сознания стали еще длиннее, он почувствовал такую сильную головную боль, что совершенно забыл про паутину и целиком переключился на себя и стал ломать голову, где же это он оказался.
Когда он смог открыть глаза, липкие неокрашенные доски у головы и по бокам ни о чем ему не говорили. Медленно он повернулся, чтобы взглянуть в противоположную сторону. В сумрачной полутьме он постепенно стал различать ярусы полок, которые странным образом походили на то, на чем он лежал. Когда глаза привыкли к неясному свету, он увидел, что на некоторых полках спали люди. По крайней мере, он был не один. Вдруг доски, на которых он лежал, поехали, и он ударился о перегородку, на мгновение задержался в этом положении, а потом снова съехал на прежнее место. Свалиться на пол ему помешала предохранительная доска, прибитая сбоку.
Ему казалось, что, если бы голова его не раскалывалась и не дергалась взад-вперед, он мог бы собраться с мыслями; но одно он знал наверняка: никогда раньше он здесь не был. Тогда где же он? Ах да, он в Ливерпуле. В этом он был уверен. И он с кем-то познакомился. С кем-то по имени Тим. Тим О'Тул! Моряк! Они немного выпили, а потом вместе пошли в публичный дом. Женщина — какая-то старая несчастная шлюха — сидела у него на коленях. Должно быть, он до сих пор в этом заведении. Но если так, почему здесь спали одни только мужики и почему пол шатается и ходит ходуном?
Качка еще более усилилась, и его бросало с одного края его узкого гроба на другой. Он повернулся на спину и попытался сесть, но стукнулся о низкий потолок над головой. Головная боль от этого не прекратилась, а лишь стала еще острее, и к ней теперь примешивалась еще и тошнота, которая выворачивала его желудок, посылая спазмы кислой блевотины вверх по гортани. Он заметил, что на нем была одна только рубаха, и понял, что дополнительные неудобства причинял ему холод. Тут, несмотря на все его сопротивления, рвота, пенясь, была исторгнута изо рта, и ему было совершенно наплевать, что горячая отвратительная жижа испачкала его тело. Он был так несчастен, так обезумел от постоянной качки, жажды, так замерз, короче, так ошарашен всем происшедшим, что желал лишь конца своим мучениям, пусть даже для этого ему придется вновь погрузиться в темную паутину, из которой он выпутался. Опять его стошнило, и на этот раз ему показалось, что кишки полезли изо рта. Совершенно ослабев и не в состоянии держаться за край своей клетки, он опустил голову, и она каталась из стороны в сторону и билась о края.
Свет, на мгновение прорезавший полутьму, сменился звуком шагов — сапог, стучащих по доскам, — и Рори увидел тень, идущую на него. Тень подошла еще ближе, и рука не очень резко, почти любезно, схватила его за плечо и встряхнула.
— Рори, дружище, это твой товарищ по оружию, твой собутыльник Тим О'Тул. Скажи-ка, как ты себя чувствуешь сегодня утром?
Тим О'Тул? Снова имя завертелось в сознании Рори. Тим О'Тул — ирландец, который с ним подружился. Он попытался вспомнить черты его лица, чтобы убедиться, что лицо человека стоящего перед ним, соответствовало лицу того, с кем он познакомился прошлой ночью. Да, он вспомнил клок ярко-рыжих волос зеленые глаза и обезоруживающую улыбку.
— Тим О'Тул! Мой добрый товарищ с прошлой ночи. Но где же я, Тимми? Скажи мне! Я все еще в борделе, и если да, то что с ним случилось, что он так качается из стороны в сторону, как корабль в море?
Тим развязал шарф, намочил его в ведре с водой, стоящем на полу, и вытер блевотину с тела Рори.
— Так, дружище, некоторым образом так оно и есть.
— У старой мамаши «Кровавая вражда»?
— Нет, на корабле.
— На корабле? Тим, что произошло со мной?
— Ну, можно сказать, я тебя от смерти спас, парень. Спас твою жизнь от страшной опасности и риска. Если бы не я, Рори, ты бы лежал окоченевший где-нибудь в ливерпульской канаве, а пристава закопали бы тебя в могилу на кладбище для бедняков и бродяг.
— Премного благодарен, Тим.
— Для этого и есть закадычные друзья, друг мой Рори. Так уж получилось. Ты, наверное, съел что-нибудь, а может, просто не привык к рому. Так иногда бывает, когда выпьешь рому в первый раз, особенно если до этого пил только виски. Иногда совершенно с ног сшибает. Ну, я как раз помогал тебе подняться наверх у мамаши «Кровавая вражда» с этой страхолюдиной, с которой ты собирался доставить себе много горя. Если там и был брандер, так это была она. Видит черт, я не желал этого, дружище Рори, но ты никак не хотел отступаться и хотел, чтоб я с тобой тоже пошел. Я довел тебя до верха лестницы, а потом ты свалился оттуда, как куль, на пол. Так треснулся головой, что я думал, ты себе череп раскроил. Потух, как свечка на ветру. В общем, пошел ко дну. Ну и что мне оставалось делать? Старуха «Кровавая вражда» сказала, чтоб я убирался с тобой из ее заведения. А что с тобой делать? Кое-как выволок тебя на улицу и прислонил к стенке. Если б я не был твоим другом, я б оставил тебя в канаве, где бы ты и умер или тебя сцапали пристава. Но ты мне понравился, дружище Рори, и мне не хотелось твоей погибели. Я осмотрел твою мошну, да там был всего фартинг, а то бы я взял тебя в трактир и снял тебе комнату на ночь. Так случилось, что у меня за душой и медяка не осталось, после того как я заплатил за питье и шлюху, которую ты так хотел облапать. Ну, я перекинул тебя через плечо и принес сюда на корабль. Ну и тяжеленный же ты, парень, но ради дружбы чего не сделаешь, так ведь?
Приступ благодарности заставил Рори взять Тима за руку и сжать ее.
— Ты благородно со мной поступил, Тимми, и я рад, что вижу лицо друга, и если ты поможешь мне найти портки, я встану и уйду и с радостью вернусь на твердую землю после всей этой качки и болтанки. Кто мог бы подумать, что причаленный корабль будет так качаться?
