– К племени моих отцов?! – вне себя от радости воскликнул Фэнг, бросая ружье. – О боги! Я снова среди своих!
– Кто ты, воин? – удивленно спросил его старик.
– Меня зовут Фэнгом, я сын Лоо-Пара!
– Сын моей сестры? – в свою очередь крикнул пришелец. – Ты Фэнг, который попал в плен к сиамцам или, правильнее, был подобран одним их вождем с поля битвы, когда ты лежал окровавленный, готовый испустить дух?
– Да. Этот мой спаситель и мой властитель здесь, со мной!
– Лакон-Тай, великий вождь сиамцев, здесь?
– Да, вот он! Но он не господин мой, а друг и покровитель, и да не будет вражды между ним и племенем отцов моих!
– Само собой разумеется! Мы живем в полном мире с подданными царя Сиама, и мы чтим его величайшего воина. Лакон-Тая! Он будет желанным гостем под кровом нашим и будет братом нашим! – отозвался, склоняясь перед подошедшим к ним Лакон-Таем, вождь стиэнгов рода никайатоков.
Этот союз сразу усиливал отряд Лакон-Тая на несколько десятков бодрых и сильных воинов, а, главное, предоставлял возможность рассчитывать на самую деятельную помощь целого племени. Лакон-Тай был этим так доволен, как если бы одержал блестящую победу. В самом деле, помощь новых союзников оказалась чрезвычайно полезной во всех отношениях, и прежде всего позволила более тщательно прочесать лес вокруг лагеря. При этом один из воинов нашел в траве странное головное украшение из золота в форме обруча с разного рода надписями.
Увидев этот оригинальный венец, Лакон-Тай воскликнул:
– Венец «пурама»! Венец главы талапоинов, камбоджийца! Но как эта драгоценность могла оказаться тут, в лесу?
– Ее потерял владелец, разумеется. И это наш враг! – ответил Фэнг.
– Да, это и есть наш смертельный враг! Где были мои глаза раньше? Как не догадался я об этом? О боги! Верно говорят люди: кого боги захотят покарать, того они сначала делают слепым и глухим!
– О ком ты говоришь, отец? – осведомилась Лэна-Пра.
– О настоящей ядовитой змее из Камбоджи, о Миэнг-Минге, «великом раздавателе милостыни» нашего властителя, о «пураме»!
– Разве он твой враг? Но почему?
– Из-за тебя, дитя! Миэнг-Минг пришелец с темным прошлым, лукавый и властолюбивый, добившийся получения высокого поста при дворе, давно искал чести породниться с какой-нибудь знатной фамилией Сиама, чтобы таким образом укрепить свое положение. Он просил у меня твою руку, когда тебе было только четырнадцать лет, дитя, но я прогнал его! Пусть он был бы рыбаком, поденщиком, ткачом или торговцем, я ничего не имел бы против его профессии. Но этого человека молва упрекает в тысяче преступлений и, между прочим, в том, что он невероятно жесток со своими многочисленными женами.
– И он хотел сделать меня одною из своих двадцати или тридцати жен? Но я никогда не соглашусь стать женой многоженца! – пылко сказала Лэна-Пра, сжимая кулаки. – Лучше смерть, чем это! Ты, говоришь, отказал ему, этому камбоджийцу?
– Да, я прогнал его, и с этого именно времени он начал строить козни, чтобы или принудить меня отдать тебя ему, или погубить меня. Конечно, если бы я погиб, то ты, одинокая и беспомощная, легко сделалась бы жертвой негодяя… Он достиг бы своей цели… О боги! Теперь я понимаю, почему умерли один за другим священные белые слоны! Теперь я ясно вижу и понимаю все! Ему не нужна была смерть ни твоя, Лэна, ни моя: это попросту не входило в его планы. Вот почему он не нападал на нас прямо, вот почему он не убил нас! Ему нужно, чтобы мы живыми попали в его руки!
– А доктор?
– Доктор? Доктор мешал его планам. Доктора надо было удалить, и вот он удален, он похищен! А раньше ведь на него покушались!
– Но мы отыщем его, отец?
– Или отомстим за его смерть!
– Боги не допустят, чтобы он погиб! – побледнев, тихим голосом отозвалась девушка. – Потому что…
– Почему? – пытливо заглянул в ее глаза старик.
Она потупилась в глубоком смущении.
Минуту спустя Лакон-Тай заговорил снова:
– Но, дитя, ведь он же пришелец! Он чужой нашей расе!
– Твоя жена, моя мать, разве она была из Сиама? – возразила чуть слышно девушка.
– Он – христианин, мы – буддисты!
– Я не верю в Будду, отец!
Наступило тяжелое молчание. Потом Лакон-Тай тряхнул головой, словно отгоняя печальные мысли.
– Твое сердце отдано этому человеку, дитя? – спросил он.
Вместо ответа Лэна только кивнула чуть заметно головой, и из ее чудных глаз выкатились две слезинки.
– Но любит ли он тебя?
– Он? Он…
– Да. Быть может, у него там, на его родине, осталась другая женщина, которая ему дороже тебя. Он честен, он благороден, но… Но он уйдет из этого проклятого богами края и в объятиях другой позабудет о тебе…
Девушка застонала. Потом глаза ее блеснули.
– Тогда я умру! – сказала она кратко, но в ее словах зазвучала железная решимость.
Лакон-Тай поник печально головой.
– Не будем говорить об этом! – сказал он после минутного молчания. – Прежде всего надо разыскать его!
И вот снова весь отряд бросился на поиски исчезнувшего доктора. Поиски были прерваны случившимся ураганом, потом наводнением. Но скоро воины никайатока открыли, что по лесу идет отряд кайанов, уводящих с собой какого-то пленника. Сейчас же началась погоня, и, вероятно, между враждующими племенами произошло бы жестокое столкновение, если бы преследуемые не решились на отчаянное средство, а именно – на поджог леса. Огонь заставил отступить соратников Лакон-Тая, но как только огненный поток умчался вдаль, розыски возобновились.
Словно по зову сердца, Лэна-Пра уверенно шла впереди отряда, полубезумными от горя очами оглядывая окрестности, ища следа пропавшего без вести любимого человека. И небо услышало ее мольбу: она увидела среди обожженных кустов лежащее неподвижно тело Роберто, она стрелою бросилась к нему.
– Он жив, отец! – крикнула она. – Помоги, отец! Скорее! Дай воды!
И она поила больного, держа его голову у себя на коленях, она гладила его пылающее лицо своими нежными руками, она заглядывала в его помутившиеся глаза и шептала:
– Ты мой, ты мой! Никому не отдам тебя, или… Или умру с тобой!
Глава VI Город Прокаженных
При деятельной и умелой помощи неожиданных союзников Лакон-Таю и его товарищам не составило никакого труда проникнуть в считавшиеся непроходимыми дебри на берегах Тули-Сана и отыскать наконец в дикой чаще огромную площадь, сплошь покрытую развалинами колоссального города, полупогрузившегося в болото. Это был покинутый полтысячелетия тому назад Город Прокаженных.
Где же должно было искать священную реликвию древности – скипетр последнего царя этого погибшего царства?
На это давали ответ многочисленные легенды, одна из которых гласила, что скипетр, сделанный из золота, рубинов и колоссального изумруда неимоверной, фантастической стоимости, заменял собою сердце самого Царя Прокаженных.
