Зато овцы шли в дело: похлебка с бараниной и бобами — отличная вещь после лазанья по горам.
Вскоре выяснилось, что армия Лаберия Максима взяла слишком далеко на восток и заплутала среди бесконечных горных хребтов, сменявших друг друга. Значит, придется дальше двигаться на северо-запад.
Лето 854 года от основания Рима[132]
Дакия
Траян потратил три дня на штурм Арцидавы. Децебал оставил здесь лишь небольшой гарнизон смертников, рассчитывая хоть немного задержать римлян. Пускай армия Траяна на границе собиралась открыто и о грядущем нападении знали в Дакии, но все равно война, как всегда, оказалась нежданной. Вернее, ожидание затянулось. Децебал рассчитывал, что Траян нападет еще в прошлом году. Весной, едва начали освобождаться от снега перевалы в горах, собрал армию, подготовился. Лазутчики говорили, что римляне вот-вот нападут, что легионы укомплектованы, и для вторжения все готово. Но Траян так и не пришел. Соваться на ту сторону не имело смысла, во-первых, не к этому готовился Децебал, во-вторых, чтобы летом отбить атаку на Мезию, римляне накопили достаточно сил. Обороняться же в своих горах оказалось не от кого. Армию к осени пришлось распустить. Ополчение ворчало — опять не посеяли, опять не успели отогнать скот на удобные пастбища. Так что, когда этой весной вновь полетели во все стороны гонцы, собирая ополчение, многие на этот второй призыв уже не откликнулись. А вот римляне пожаловали.
На третий день осады легионеры Седьмого Клавдиева легиона, построившись черепахой, сумели подобраться к самой низкой из стен. Пока горстка варваров старательно сбрасывала на римские щиты камни, ауксилларии с другой стороны тараном пробили ворота и ворвались в крепость. Оказалось, гарнизон так мал, что его вырезали меньше чем за час.
После взятия Арцидавы небольшой отряд варваров ночью попытался ворваться в римский лагерь. Но недаром Траян столько лет прослужил военным трибуном в различных уголках империи, потом — наместником Верхней Германии, сражался в Паннонии со свевами, так что тактику варваров знал неплохо. Лагерь император строил тщательно и укреплял так, будто планировал оборонять его как минимум месяц. По периметру вырубили и кустарник, и деревья, устроили ловушки, где только можно. Караул поставили двойной, всю ночь пылали на сторожевых башнях огромные, пропитанные смолой и нефтью факелы, военные трибуны постоянно обходили караулы, проверяли, все ли стражи на месте. Ворота стерегли нумидийцы со своими страшными лохматыми псами.
Так что атака захлебнулась в самом начале, никому даже не удалось перелезть через стену.
* * *
После Арцидавы Траян двинулся на Берзобис. Как всегда, шел впереди — сразу вслед за разведчиками, обычно вместе с авангардом отмахав больше половины дороги, вскакивал на коня и мчался назад. Взобравшись на удобный холм, оглядывал свои когорты. Вот она, воплощенная сила, несущая смерть, змеей струилась меж ярко-зеленых склонов. Змея делала бросок и замирала. Потом снова совершала бросок. И так день за днем, пока не достигала намеченной цели.
Ничто не доставляло Траяну такого удовольствия, как эта дорога. Он сразу замечал опасную позицию на близлежащем холме и отправлял туда всадников из кавалерийской алы[133] Лузия Квиета — проверить, нет ли засады, оценивал просторность раскрывавшейся перед ним долины — сгодится ли она для предстоящего сражения, и мысленно уже расставлял легионы и пускал кавалерию прикрывать фланги. Стены крепости, как только попадалась такая по дороге, в первые дни непременно брошенная, он измерял в мыслях, и тут же делал расчет — сколько осадных башен придется подкатить к этим стенам, чтобы взять их с наименьшими потерями. Или же вовсе не надо башен — построиться черепахой, пробраться к воротам и поручить здоровяку-германцу из вспомогательной когорты хорошенько треснуть в створки, чтоб распались они гнилым орехом. Но все это были пока лишь мысленные сражения: если не считать Арцидавы — даки уходили, ускользали, растворялись в синеве своих гор.
В этот раз Децебал решил огрызнуться.
Берзобис был укреплен куда лучше, чем Арцидава. Крепкие стены из тесаного камня нельзя было взять с наскока. Опять большинство жителей ушли на север и на восток в горы, но Децебал решил не сдавать крепость без боя, оставил в ней гарнизон. Царь Дакии выгадывал время, чтобы призвать ненадежных соседей и подтвердить старые союзы. А союзники выжидали, смотрели, на чью сторону склонится чаша весов. Никогда прежде земля эта не видела подобной армии — только Траян вел с собой почти сто тысяч солдат.
Первым делом римляне стали сооружать осадные башни, делать насыпи, чтобы подкатить свои башни под стены. Установленные на помостах баллисты и онагры, разумеется, разрушить стены не могли, но зато сбивали со стен защитников, разбивали навесы и зубцы. Засевшие в близлежащих лесах варвары пытались нападать в темноте, — всякий раз безрезультатно: ночью римляне запирались в своем временном лагере и выставляли двойные караулы. Фуражиров и лесорубов убивали, но римляне вырубали леса, все дальше и дальше отгоняя варваров от крепости. Чтобы даки не могли напасть внезапно, на всем очищенном пространстве устраивали ямы в форме лилий, на дне вбивали колья. В темноте провалиться в такую ловушку ничего не стоило даже опытному следопыту.
Каждое утро фракиец-переводчик из Нижней Мезии, у которого даки увели в плен двух сестер, выезжал к воротам и, держась на безопасном расстоянии, выкрикивал предложения Траяна сдаться. Римлянам было невдомек, что всякий раз переводчик добавлял что-нибудь оскорбительное в адрес Децебала, а затем пускал коня вскачь, потому как даки открывали по нему шквальный огонь. Но фракиец знал отлично, какова дальнобойность дакийских луков, и потому становился всякий раз на границе досягаемости. В него пытались попасть из катапульты, Однако он выбирал для новой речи новое место, чтобы не дать осажденным пристреляться. А попасть в одинокого всадника с первого раза было практически невозможно.
Медленно разрасталась вокруг Берзобиса раковая опухоль осадных укреплений — насыпи и осадные башни постепенно окружили крепость со всех сторон. Поначалу солдаты фабрума пробовали царапать на камнях обидные фразы, вроде «ищу задницу Децебала» или «ищу киску царицы», но потом кто-то подсказал юмористам, что местные варвары латынь не разумеют и вряд ли оценят шутки. Тогда солдаты придумали лепить из глины горшки, обжигать в самодельной печи и наполнять дерьмом из уборных. Горшки с дерьмом баллисты забрасывали прямиком на стены. Вопли и ругань, что слышны были даже в римском лагере, свидетельствовали: оружие действует.
