Молодой человек вздрогнул и очнулся. Все его тело, голова, подушка были в липком поту.
— Исав, ты как? — Мужской голос, низкий, глубокий. До боли знакомый, но здесь такой неуместный. — Сын, с тобой все в порядке? — Над Исавом склонился отец. — Я пришел вчера ночью. Мне позволили остаться, подождать, пока ты придешь в себя.
— Разве они могли отказать… — Исав с трудом выталкивал из себя каждое слово (во рту пересохло, язык еле ворочался), — знаменитому дипломату.
Джаред взял со столика стакан и, приподняв голову сына, помог ему напиться.
— Теперь лучше, — сказал Исав.
— О том, что ты здесь, я узнал от Джейкоба. — Отец поставил стакан на место.
Джейкоб… В голове молодого человека тотчас зароилось множество мыслей. Что именно знает отец? Известно ли ему, кто стрелял в Исава? Что он знает про Арнольда, Андре… про события последних дней? И если знает, то от кого? Джейкоба? Врача?
— Я знаю, что произошло у реки, — раздался голос Джареда.
«Прекрасно. Разговор начат. Но что именно известно отцу?
Пусть он сам об этом скажет».
— Джейкоб не мог поступить иначе.
— Я тоже.
— Знаю, сын. Знаю.
— Значит, тебе удалось поговорить с Джейкобом.
Джаред кивнул.
— Немного. Он уехал. — Молчание. — Получил перевод.
«Скорее всего, — подумал Исав, — он не хочет говорить, где Джейкоб».
— Скажи, сын, — Джаред помедлил, — Арнольд принудил тебя сделать то, что ты сделал?
Исав огорчился. Задав этот вопрос, Джаред дал понять сыну, что тот человек безвольный, неспособный противостоять сильной личности. Мало того — это означало, что отец совсем его не понимает.
— Никто ни к чему меня не принуждал. Все, что я сделал, я сделал по своей воле. Я верю в Англию. Верю, что она выйдет из этой войны победительницей. И когда это произойдет, будущее Морганов будет связано с Англией — в том числе и тех, что останутся в Америке.
— Но ты же вступил в континентальную армию.
— Ошибка. Я надеялся, что, столкнувшись с вооруженным сопротивлением, англичане сядут за стол переговоров, а парламент установит истинно деловые отношения с колониями. Но я ошибся — началась война. Поэтому я присоединился к той стороне, которая меня устраивала больше.
— И после всей пролитой крови ты веришь, что наши страны могут снова объединиться?
— Конечно, не сразу, но могут. Как только восстановят английскую законность, в колониях будет больше порядка.
— И поэтому ты украл нашу Библию?
До этой минуты Исав полагал, что объяснять кражу Библии ему придется после войны, после победы Англии. Тогда бы было проще. Сама история доказала бы его правоту.
— Библия принадлежала англичанам. И я позаботился о том, чтобы так оно и было.
Джаред сидел в напряженной позе, тяжело дыша. Судьба фамильной Библии его волновала безмерно. Старый капитан изо всех сил пытался совладать со своими чувствами. В его душе шла ожесточенная битва, финал которой был пока неизвестен.
— Значит, ты, наплевав на историю этой Библии, взял ее потому, что так решил, — резюмировал он. — И вопреки традициям сам себя назначил хранителем.
Исаву слова отца не понравились, но возразить ему было нечего.
— Эта Библия была вверена мне! И только я один могу решать, кому из сыновей ее передать! — Джаред уже кричал. Охранявший Исава прапорщик недовольно покосился на громкоголосого посетителя.
— Я думал о благополучии семьи, — еле слышно выговорил Исав.
— Позволь кое-что тебе сказать. Я заботился об этой семье задолго до того, как ты появился на свет. И мне кажется, я доказал, что прекрасно с этим справляюсь. По-моему, я знаю, что есть благополучие семьи.
— В последние годы твои политические взгляды все больше приближались к взглядам Джейкоба. Мне была невыносима сама мысль, что Библия достанется ему.
— Соперничество, — подытожил Джаред. Он уже успокоился. — Между вами двоими так было всегда. Я мог бы уже к этому привыкнуть.
Исав прикрыл веки. Боль в ноге не проходила. Он хмыкнул.
— Что тебя развеселило? — спросил отец.
— Генерал Арнольд. Я дважды сидел у его постели. Оба его ранения — в ногу. Теперь мы оба колченогие.
— Арнольд перебежал к англичанам.
Для Исава это оказалось новостью.
— Как Андре? — спросил он.
— Слушания по его делу пройдут сегодня.
— А мои?
— Дня через два после того, как заживет твоя нога.
— Какая чепуха, я могу участвовать в слушаниях. Почему так спешат с Андре и откладывают мое дело?
— Я сказал то, что знаю.
— Позови кого-нибудь. Я выступлю в его защиту.
— Они не вызывают свидетелей. Это не суд.
— Тем не менее я хочу присутствовать на слушаниях. Помоги мне встать.
Исав приподнялся на локтях.
— Лежи, — остановил сына Джаред. — Я узнаю, что можно сделать.
И он направился к охраннику.
Диалог между Джаредом и прапорщиком длился несколько минут. Исав видел, как отец что-то говорил, а прапорщик в ответ отрицательно качал головой. И так несколько раз.
— Извини, — сказал Джаред, возвращаясь к постели сына.
— Похлопочешь за меня?
На вопрос сына Джаред ответил встречным вопросом:
— Хочешь, я пойду на слушания?
— Конечно. Ты столько сделал для этой страны, что заслужил место в зале. Воспользуйся именем Франклина. Я должен знать, что там произойдет. И я хочу услышать это от человека, которому доверяю.
Джаред поднялся.
— А ты лежи спокойно, не беспокой прапорщика. Он человек нервный. Ну а я пойду узнаю, что можно сделать.
Джареду Моргану разрешили присутствовать на слушаниях по делу майора Джона Андре. Ему даже не пришлось ссылаться на Франклина. Александр Гамильтон[63] знал Джареда по донесениям из Франции.
Слушания проходили в старой голландской церкви в Оринджтауне, Нью-Джерси. В них, в частности, принимали участие командир и советник по вопросам права генерал-майор Натаниел Грин, маркиз Лафайет и барон Фридрих фон Штейбен. Место судьи занял генеральный адвокат Джон Лоренс. Поднаторевший в дипломатических играх Джаред обратил внимание на то, что Вашингтон сделал все, чтобы его не обвинили в предвзятости: назначил многонациональный совет (из четырнадцати входящих в него офицеров, трое родились в Англии, один в Германии и один во Франции).
С учетом того, что речь шла о шпионаже и предательстве, рассмотрение дела проходило на удивление мирно. По всему было видно, что совет офицеров по-разному оценивал двух подсудимых — молодого джентльмена Андре и подлого изменщика Арнольда. В конце подвели итог: Андре — честный англичанин, пострадавший из-за нечестного американца.
