— В твоем голосе я слышу невозможность примириться и все-таки говорю, что должен еще раз увидеть тебя! — воскликнул дон Карлос глухим голосом. — Ты бледна от гнева и все же до того хороша, что я не слышу, а только вижу тебя. Ты никогда не была так дивно хороша! Я должен еще раз увидеть тебя, и даже если б мне это стоило жизни, я все равно найду тебя, потому что теперь во мне внезапно проснулось то, что я никогда не чувствовал! Выслушай меня! Назначь мне только одно свидание, ты должна это сделать, ты должна дать мне возможность объяснить тебе все, что случилось!
— Ты еще увидишь меня, только я приду как дух мщения и проклятия, везде преследующий тебя, — сказала Амаранта и отвернулась от дона Карлоса, который смотрел на нее пылающим взором…
Была ли это рассчитанная лесть, чтобы снова привлечь ту, которая клялась ему в вечной ненависти, а потом уничтожить, или силы небесные, для того чтобы сильнее наказать его за подлую измену, вызвали в нем внезапно мучительную страсть — трудно решить.
Амаранта исчезла между колоннами полутемного зала.
Дон Карлос стоял как вкопанный, с ощущением, что все это было во сне…
После битвы у железнодорожного моста близ Риво Мануэль Павиа и Жиль-и-Германос расположились со своими войсками в маленьком городке.
Небольшая карлистская шайка под началом Тристани была разбита и обращена в бегство. Первой заботой Мануэля было восстановить поврежденный участок дороги; затем произведена была рекогносцировка в окрестностях, в то время как сам он хлопотал об обеспечении безопасности его отряда и размещении прибывшего к вечеру резерва в ближайшем селении. В Риво было расквартировано около шестисот солдат. Обыватели городка, напуганные последним сражением и всеми ужасами междоусобной войны, приняли их с испуганными и озабоченными лицами.
Положение республиканских войск было и вообще невыгодно, а на севере страны в особенности. Полагаться на указания местных жителей и брать их проводниками было невозможно, потому что никогда не было уверенности в том, что они не состоят в тайной связи с карлистами. В гористой местности немыслимо было двигаться развернутым фронтом; на возвышенностях же беспрестанно встречались пещеры, позволявшие карлистам скрываться без риска быть атакованными.
Здесь был доступен единственный способ войны — двигаться по равнине небольшими отрядами, отыскивая неприятельские шайки. Это обстоятельство, вследствие непривычки регулярных войск к таким военным действиям, сильно вредило им, облегчая в то же время действия карлистов, не привыкших к войне другого рода и извлекавших из него все возможные выгоды для себя.
С наступлением сумерек на расстоянии одной мили от Риво, по горной дороге, поросшей молодыми деревьями и густым кустарником, скакал всадник, пригнувшись к шее лошади. По обеим сторонам дороги возвышались скалы, тянувшиеся до Логроньо, большого города на севере Испании.
Всадник пришпоривал своего коня и беспрестанно оглядывался по сторонам, готовый в любой момент отразить нападение; поводья он держал в левой руке, а заряженное ружье — в правой. В кобурах седла виднелось два пистолета. На нем была синяя карлистская шапка, старая куртка и поверх всего плащ, развевавшийся за плечами.
Его косые глаза посматривали по сторонам; гладко выбритое лицо было худощавым, коротко остриженные волосы взъерошены.
Через некоторое время он пустил своего коня тише, потому что подъехал к плоскому, открытому месту, расположенному между хребтами гор. Прежде чем выехать со скрывавшей его дороги в долину, он осмотрел ее. Убедившись, что все тихо и безопасно, всадник быстро пересек открытое место в уже спускавшихся густых вечерних сумерках.
Вскоре доехал он до старого, обросшего мхом и сорной травой развалившегося колодца.
— Его еще нет, — пробормотал всадник, спрыгивая с коня; это был Изидор Тристани. Он набросил поводья на остатки развалившейся стенки колодца, вытащил фляжку и сделал изрядный глоток. — Солнце зашло. Вероятно, его задержал лесничий. Или полковник настолько горд, что не желает слушать планы капрала? Во всяком случае, если он не приедет, то Изидор сделает попытку и без него. А лучше и вернее было бы, если бы он был тут со своими людьми… но сколько же ждать?.. Ведь ночь пройдет, а ее никак нельзя пропустить!
Изидор подошел к своему коню, потрепал его по загривку и пустил щипать молодую траву, росшую вокруг колодца.
Вдруг он остановился и прислушался: ему послышалось ржанье лошади. Еще положительно ничего не было видно. Тогда Изидор лег на землю и приложил к ней ухо. Наконец, он уловил глухие удары копыт.
— Кто-то едет, должно быть, это он, — бормотал Изидор, вставая с земли.
Через несколько минут он разглядел неясные очертания приближающегося всадника.
На небе появилось уже несколько одиноких звезд.
Изидор сделал несколько шагов навстречу всаднику и начал махать ему рукой.
К колодцу подскакал Доррегарай. На нем была плоская шапка и суконный плащ, обшитый по краю бахромой. Капрал поздоровался с вновь прибывшим без всякого подобострастия.
— Благодарю вас, господин полковник, что вы приехали, — воскликнул он, — а то я уже не надеялся, что вы будете.
— Я был бы здесь четвертью часа раньше, если бы не встретился с неприятельским разъездом из двух кавалеристов, — отвечал Доррегарай, соскакивая с коня. — Я должен был прежде разделаться с ними. Негодяи раздобыли фураж.
— Вы обоих, конечно, уложили! Это славно! — сказал Тристани со смехом. — Напрасно же будет Мануэль де Албукерке ожидать их возвращения.
— Он их заставляет на славу рыскать по всем окрестностям, — продолжал Доррегарай. — Где ваши люди, капрал?
— В получасе отсюда, в лесной чаще, господин полковник, в одной миле от Риво.
— Их там разыщут!
— Будьте спокойны! Тристани до тех пор не оставляет своих людей, пока не уверится окончательно в их безопасности! На меня вы можете положиться: я отлично знаю всю окрестность и линейную службу. То, чем я теперь занимаюсь в карлистских войсках, я давно уже освоил в Мадриде.
— Я понимаю! Ваши действия в последнюю ночь не могут остаться без награды!
— Благодарю вас, господин полковник! Я знаю, что вы всегда заботитесь о своих служащих.
— Что вы хотите сообщить мне? — спросил Доррегарай.
— Я хочу устроить внезапное нападение, при котором мы захватим большую добычу, рискуя пустяками. Но это надо сделать как можно скорее.
— Что вы имеете в виду?
— Речь не о разведках, а о самом решительном нападении, господин полковник. Мы должны это устроить непременно сегодня ночью.
