Сагир привез живую воду, она действительно хорошо заживляла раны. Помогло не только Асиат, но и многим, у кого было что лечить. Жаль только, что эту воду нельзя хранить долго. Но чтобы восстановить силы, амазонке хватило.
И все равно сармат был мрачен и неразговорчив. Амазонки вздыхали: вдова испортила веселого балагура! Зато с неожиданной стороны показал себя Скопасис. Оказалось, что рассказывать поучительные истории умеет не только Вордер.
На последней перед Истром ночевке царь вдруг стал рассказывать, как женятся во Фракии. Во Фракии бывали многие, но никому не приходило в голову интересоваться, как сватают невест.
– Фракийцы невест покупают. Красивых дороже, а некрасивым дают приданое.
– Как это?! – распахнули глаза амазонки.
– Вот так! Каждый год собирают девушек, которым пора замуж, отбирают самых красивых и самых некрасивых. Торг начинают с красавиц. А вырученные за них деньги идут на приданое безобразным или калекам.
Возмущению амазонок не было предела! Было единодушно решено, что потому фракийцы и не смогли противостоять ойранцам, что у них так относятся к девушкам. Рассказ Скопасиса вызвал бурю чувств у амазонок, они вдруг осознали, насколько вольно живут сами. Дайрана даже тихонько поинтересовалась у Скопасиса:
– Сам придумал?
– Нет, – покачал головой тот. – Многие считают это справедливым, ведь выйти замуж красавице легко, а калеке?
– Женщина не может быть некрасивой, если она сильна, если умеет править лошадью, стрелять, биться акинаком.
– Дайрана, Дайрана, кроме амазонок и сарматов, ни у кого женщины не скачут верхом, не стреляют из луков и не бьются мечами.
– Ну и неправильно! – был приговор предводительницы амазонок.
Скопасис ответил смехом. Он уважал Дайрану с ее девушками, но не считал, что все должны так же держать ногами здоровенные камни, или метать копья или вон, как Лейла, до дрожи в руках натягивать тетиву на лук.
Царь подсел ближе к персиянке:
– Пойдем, научу натягивать тетиву.
Та только кивнула. Горло перехватило так, что не глотнуть. Амазонки лишь покосились в их сторону, девушки уже привыкли к мысли, что персиянка вполне достойна их царя. Никто ее персиянкой и не называл, говорили «наша Лейла» и считали амазонкой.
Скопасис внимательно оглядел лук Лейлы.
– Кто тебе подбирал тетиву и налучье?
– Стрия.
– Ах старая хитрюга!
Лейла не поняла сказанного по-скифски замечания, а Скопасис отмахнулся. Он уже понял, почему персиянка не может натянуть тетиву – строгая старуха завязала петлю на ней так, что не всякая сильная мужская рука дотянет. Кого она хотела воспитать? Тут Залине не под силу.
– А кто тебе натягивал?
– Сама Стрия.
– Кто?!
– Стрия, – испугалась удивления Скопасиса Лейла.
«Ой-ой, какая же сила была у этой старухи в молодости?!» – изумился царь, но говорить ничего не стал. Натянул тетиву сам, потрогал, убедился, что звенит, протянул Лейле:
– Снять сможешь?
– Снять могу.
Действительно сняла, а вот вернуть на место нет. Скопасис взял лук и молча чуть передвинул закрепляющий узел. Потом показал, как лучше держать лук при надевании тетивы. Девушка кивнула:
– Это я знаю.
– Ну. Попробуй еще раз.
Немного погодя у Лейлы восторженно блестели глаза:
– У меня получилось! У меня получилось!
Скопасис спрятал улыбку в усах:
– Сделаешь так два десятка раз, будет получаться совсем легко.
Лейла не знала счета, пришлось показать раскрытые пальцы ладони:
– Вот столько и еще раз столько. Учись, амазонки умеют и писать, и считать!
Девушка снова расстроилась, далеко ей до амазонок! Скопасис обнадежил:
– Научу!
Уверенная, что с таким учителем быстро освоит все, что нужно, Лейла принялась натягивать и снимать тетиву.
Когда Скопасис вернулся к костру, оставив персиянку в стороне возиться с луком, Залина осторожно поинтересовалась:
– Неужели получилось?
– Конечно!
– Как тебе это удалось?
– А ты ее тетиву трогала? Стрия ей туже мужского лука сделала, не всякий скиф справится. Лейла говорит, что Стрия сама натягивала.
В ответ рассмеялась Дайрана:
– Скопасис, Стрия и сейчас кого хочешь в бараний рог согнет! Ты не смотри, что она скрюченная, в ней силы, как в трех скифах, вместе взятых! Вот и Лейлу так учила, только времени не хватило.
Асиат уже ходила и на коне сидела сама, понятно, среди своих и выздоравливать легче, а главное, быстрее. Аморг продолжал ходить кругами, но к самой амазонке не подходил. Это надоело Залине, девушка покосилась на одиноко сидевшего скифа, на подругу и вдруг решительно направилась к Аморгу.
Ткнув его в бок излюбленным приемом, Залина поинтересовалась:
– И долго ты так будешь?
– Как?
Руки амазонки сами собой привычно уперлись в бока:
– Тебе Асиат нужна?
– Да.
– Тогда чего сидишь?! А ну иди к ней!
Аморг осторожно покосился на девичью компанию. Как к такой подойти? Он не Сагир, чтоб отболтаться сразу от всех. Залина снова скомандовала:
– Иди! Я отправлю ее напоить коня.
Вернувшись к костру, амазонка чуть было не ткнула и Асиат в бок, но вовремя сдержалась, только что-то зашептала почти на ухо. Дайрана, заметив ухищрения Залины, только усмехнулась. Девушка сама переживала за оставленного в стане Антира Вордера, все казалось, что без нее скифа загубят. Не раз пришлось убеждать, что если Стрия сказала, что будет жить, значит, нечего беспокоиться.
Асиат встала и отправилась к своей лошади. Встревоженная Лейла тоже поднялась со своего места. Персиянка опекала царскую дочь, как малого ребенка. Но Лейлу за руку задержала Залина:
– Сядь-ка, я тебе что-то скажу.
– Потом, Асиат что-то нужно…
– Сядь, я тебе сказала! То, что нужно Асиат, тебе не нужно.
Оглянувшись, Лейла увидела, как к ее подруге, ведущей в поводу лошадь, подошел Аморг.
– Стой! – Рука скифа перекрыла путь. Пожелай Асиат, она могла бы легко убрать эту руку или просто обойти, но девушка остановилась, правда, глядя в сторону. – Асиат, почему ты не носишь сережки, которые я тебе подарил?
Скифы не лгут, не уходят от ответа, это унижает свободного человека. Асиат ответила правду:
– Потому что они напоминают мне тебя.
– Ты не хочешь меня вспоминать? – Аморг пытался заглянуть в глаза девушки, но та упорно смотрела вдаль, а на ее ресницах, кажется, показалась влага.
– Не хочу!
– Почему?
И снова Асиат не скрыла своих мыслей.
– Потому что ты с Милидой…
– Я не был с ней, не был, слышишь?!
Кажется, Асиат чуть растерялась.
– Но Милида всем рассказывала, какой ты… ласковый и… и умелый!..
Глаза девушки умоляли: только не отвернись, скажи правду! Аморг не отвел своего взгляда, хотя рассердился:
