Сэр Артур Честерс, генерал-резидент Индоры, главного города Алькарского королевства, находящегося в подчинении ее величества королевы Англии, жил вместе со своей супругой миссис Элен Честерс и семью юными мисс, плодами счастливого брачного союза, в получасе езды от города в очаровательном коттедже, окруженном парком, переходящим в девственный лес.
Уютно расположившись на веранде, сэр Артур читал «Бомбей таймс». Его ноги покоились на низкой бамбуковой скамеечке, а на полу рядом с домашними туфлями фиолетового цвета, вышитыми нежными ручками мисс Мэгги, лежала целая груда депеш[1]. Лицо генерала с каждой минутой приобретало все более озабоченное выражение. Чай, стоявший перед ним на столике, давно остыл, а наполовину выкуренная гавайская сигара погасла и валялась на полу. По мере чтения гладкая, как арбуз, голова сэра Артура начала покрываться иссиня-красными пятнами, лицо побагровело, а верхняя губа с небольшими рыжими усиками стала нервно подергиваться.
Новости, столь взволновавшие почтенного джентльмена, были действительно невеселыми. Эмиссары раджи Раокобара, объявившего священную войну неверным, появились в окрестностях Индоры. Как гром среди ясного неба беспорядки прокатились по всей Индии. «Время не терпит, — думал сэр Артур, — с минуты на минуту бунтовщики могут оказаться здесь. Завтра рано утром нужно ехать в город, чтобы позаботиться о его обороне».
Часы пробили десять. На небе зажглись яркие звезды, было тепло, в природе царило спокойствие. После общей молитвы, прочитанной главой семейства, семеро мисс направились в свои спальни, а миссис Честерс поспешила в ванную для вечернего омовения — процедуры столь важной для жителей тропиков. Под верандой на тонких маисовых циновках давно похрапывали несколько кули.
Внезапно страшный шум, напоминавший рев двух десятков разъяренных тигров, разорвал тишину ночи, вселив ужас в обитателей дома.
Целый легион демонов, обнаженных по пояс, бронзово-смуглых, как врата пагоды[2], вооруженных топориками и кинжалами, ураганом обрушился на дом, вдребезги разбивая окна, выламывая двери и расправляясь со слугами, молившими о пощаде и даже не пытавшимися сопротивляться.
Мгновенно осознав, что случилось, сэр Артур бросился к секретеру и извлек из потайного ящичка векселя торгового дома «Томпсон, Френч и К°», составлявшие все его богатство. Затем, вытащив из кобуры револьвер, постучал в дверь ванной комнаты, перед которой уже столпились обезумевшие от страха молоденькие девушки. Миссис Элен, в наглухо застегнутом пеньюаре, открыла массивную дверь, через которую первыми проскользнули бедные девочки. Последним, прикрывая дочерей и жену, зашел сэр Артур. Но прежде чем дверь захлопнулась, он разрядил всю обойму пистолета, с удовлетворением отметив, что пули попали в цель, наповал сразив нескольких нападавших.
Из ванной подземный ход, построенный еще во времена восстания сипаев[3], соединял коттедж с дворцом губернатора, где вся семья наконец-то оказалась в полной безопасности.
Массивная дверь из сандалового дерева преградила путь мятежникам. Им пришлось силой проникнуть в эту святая святых, до сих пор недоступную даже взгляду постороннего.
Обстановка белоснежной мраморной ванной была проста: на полу — циновки из маисовой соломы, у стены — два деревянных стульчика да лаковый столик, на котором возвышался странный предмет, приковавший внимание разбойников.
Гибкая трубка, заканчивающаяся перламутровым наконечником, придавала вещице сходство с кальяном[4]. Она соединялась с небольшой цилиндрической вазой из слоновой кости, инкрустированной узкими золотыми полосками. Ваза была наполнена приятной на вид жидкостью светло-желтого цвета. На несколько дюймов над жидкостью выступал крючкообразный стержень, заканчивающийся миниатюрным серебряным ключиком. Сосуд закрывался серебряной крышкой, подвижно скрепленной с ним шарниром. Внутри ваза была разделена на две части. И наконец, массивная подставка из малахита прочно удерживала аппарат на столике.
После нескольких минут созерцания диковинки один из незваных гостей, более смелый и любознательный, чем остальные, протянул к ней худую руку с бронзовыми ногтями и, несмело ощупывая различные части, нечаянно задел маленький краник, незаметно крепившийся на трубке в месте ее соединения с вазой.
О, чудо! Все части странного механизма вдруг пришли в движение, как будто кто-то невидимый вдохнул в него жизнь. Стержень начал медленно опускаться, пока полностью не погрузился в жидкость, после чего автоматически повернулся ключик. Но этим дело не кончилось. Жидкость поднялась по трубке и тонкой струйкой брызнула из наконечников на оторопевших «осквернителей святынь».
Началась страшная паника. Все бросились на пол, стремясь спрятать лицо. Остался стоять лишь брамин[5] Сугрива, способный взглядом усмирять тигров и змей. Бледный как смерть, он встал на колени и, впав в религиозный экстаз, схватил конец трубки и благоговейно поднес к губам, втягивая в себя жидкость, которая, возможно, таила в себе смерть.
Героизм брамина был вознагражден. Нежнейший нектар освежил его рот и разлился по всему телу, вызвав несказанное наслаждение.
Но всему приходит конец. Аппарат вскоре замер, и священнослужитель с сожалением увидел, что божественная жидкость перестала течь из наконечника. Напрасно он расточал сосуду самые щедрые и цветистые похвалы, напрасно устрашал его колдовскими заклинаниями. Даже божественные стихи «Махабхараты»[6] оказались бессильны и не смогли выжать из сосуда и капли сладостного напитка.
Целую ночь продолжался грабеж дома. На заре разбойники, нагруженные ценной добычей, наконец ушли, не забыв прихватить с собой и «фонтан из слоновой кости».
Раокобар, уже извещенный о невиданном чуде, тут же созвал совет ученых, который, к сожалению, впервые должен был признать свое полное поражение и принять единственно возможное решение — как можно скорее уничтожить дьявольский аппарат, изготовленный неверными англичанами.
Более терпеливый и настойчивый, чем его подданные, раджа решил не сдаваться и самостоятельно найти объяснение умному механизму, который сбил с толку мудрецов. В конце концов Раокобар пришел к выводу, что в аппарате нет никакого чуда. Он долго не мог понять принципа его действия, пока не вспомнил, как с берегов Нербудаха улетают ибисы, набрав в длинные глотки речной воды.
И раджа сделал из диковинного аппарата автоматический чайник. Не чудесно ли было видеть, как его любимица, прекрасная Зита, обхватив изящный прибор пальчиками с розовыми ноготками, обходит приглашенных гостей, наливая напиток в фарфоровые чашки, украшенные эпизодами славного царствования Типло-Зихаба. Раокобар, радуясь, как ребенок, тому, что владеет столь великолепной игрушкой, приказал украсить «чайник» жемчугом, рубинами, изумрудами, сапфирами и бриллиантами, после чего сосуд действительно превратился в бесценное чудо. Во время официальных приемов главный церемониймейстер в сопровождении четырех воинов с турецкими саблями извлекал из сокровищницы раджи эту диковину, которая неизменно вызывала бурный восторг присутствующих.
