Сергей Навагин
Бомбила
Вступление
Во дворе молодая, модно одетая дамочка со своим спутником направляется к ожидающей их машине такси. Это была совсем новенькая КИА Рио, идеально чистая, не смотря на дождливую осеннюю питерскую погоду.
– Юра, я надеюсь, ты вызывал такси по тарифу «Комфорт»?
– Нет, по «Эконому» машина была ближе, сейчас прайм-тайм!
– Ну что ты! Нельзя! На таких тарифах плохие машины и невежливые водители!
– Дорогая, мы спешим, поэтому надо рискнуть и поехать на этой!
Последние фразы они говорили, уже практически садясь в машину. Интересно, что про них подумалось водителю, усмехнулся я. Такси покорно тронулось и увезло их.
Хе-хе. Что вы, дорогие нежные «миллениалы», знаете о рисках?
А меня накрыло воспоминаниями о тех временах, когда я бомбил. И все «бомбили», еще до того, как в 90-е стали «бомбить» даже ночные трамваи…
Начало
Даже и не знаю, когда это все началось. Наверное, с того, что я, будучи в возрасте трех-четырех лет, принципиально предпочитал в виде городского транспорта такси. Кстати, наверное, уже все забыли, что тогда такси было положено не ловить «с руки», а вставать в очередь на специальных остановках. Такие остановки обозначались висящим на столбе круглым подсвеченным блином с шашечками и большой буквой «Т». Поэтому и познание алфавита в детстве началось у меня именно с этой буквы. Таксист легко мог взять пассажира и вне стоянки, но это считалось (в теории, конечно) – нарушением.
Каким же уютным и тёплым был салон 21-й (а позже 24-й) Волги, когда ты забирался в такси с мороза и ветра и сразу попадал в уютный, пахнущий чутка бензином, сигаретами и какими-то своими особыми запахами, мир. Солидно бурчал мотор, часиками тикал «счетчик» – таксометр, а мимо пролетал весь в огнях любимый город. Совсем без пробок, лихо и празднично!
Закрепилась моя любовь к рулю и такси в пятилетнем возрасте, когда на пути из тогда еще областного Петергофа в Ленинград везущий меня с родителями таксист увидел мои полные обожания и восхищения глаза и сказал заветные для любого мальчишки слова:
«Ну, что, хочешь порулить?»
От радости я потерял дар речи и мог только кивать, не веря свалившемуся на меня счастью.
Он посадил меня к себе на колени, и я рулил Волгой по Петергофскому шоссе. Сам. И не важно, что до педалей мне было достать, как до Африки, но эти несколько километров, когда мне подчинялась огромная настоящая машина, предопределили многое в моей жизни. Я навсегда стал Водителем!
В школьные 70-е годы вовсю пользуясь возможностями, что давала нам страна, в секции автоспорта мы изучали Правила дорожного движения, устройство автомобиля и лихо накручивали круги по площадке на старом Москвиче, выполняя сложные фигуры спортивного вождения. Машина была одна на всех, но долгие часы ожидания своей очереди на холоде и под дождем нам были только в радость. Потому что впереди был счастливый момент, когда ты садился в салон теплой, прогретой машины, а она уже ждала тебя, от нетерпения подрагивая «на холостых» заведенным двигателем.
И снова – о, этот запах салона! Теперь так машины не пахнут. Теперь они безликие и пластмассовые в массе своей, и не внушают трепета и поклонения, представляя собой просто удобные и безопасные механизмы для перемещения в пространстве. Ты уже не сливаешься в одно целое с машиной, не испытываешь того чувства праздника, не вибрирует твое сердце в такт мотору. Да и вообще, мотора почти не слышно. И даже скорости переключать не нужно! Она сама едет, а не ты. Простите меня, старика, за мое старческое ворчание. Я все понимаю, новое время, новые ощущения.
Впервые в ночной город бомбить я выехал уже будучи курсантом морского училища, сразу же, как только получил в свою безраздельное владение оставшуюся после деда Жигули «троечку».
Выяснилось, что города я совсем не знал, исключая небольшие островки знакомых мест вокруг некоторых станций метро. И соединить между собой в один город мне помогала бумажная карта и юношеский задор. Часто я брал с собой свою жену, и катаясь в ночи мы получали удовольствие даже большее, чем наши пассажиры.
Естественно, это было совмещение приятного с полезным. За пару-тройку часов можно было заработать себе к скромной курсантской стипендии дневную зарплату простого инженера, а за ночь и профессорскую.
С этой поры я уже никогда не боялся, что моей семье будет нечего есть, или нам будет негде жить.
Подводные камни
Конечно, были и подводные камни.
Первые два из них – это то, что иногда приходилось брать ну очень уж неприятных людей и везти их в такие места, куда совсем ехать не хотелось.
Не забуду первый такой случай – пару цыган, одна из которых была пожилая толстая цыганка с ногой в гипсе. Она села на заднее сиденье, но ногу она согнуть не могла, и поэтому нога была невероятным образом просунута между передними сиденьями, буквально у рычага переключения передач. Я с содроганием вел машину, боясь коснуться посиневшей грязной босой ступни с крючковатыми длинными ногтями.
«Эй, золотой-бархатный, вези скорее, не обижу деньгами!», – кричала гортанным голосом цыганка, а у меня по коже бегали мурашки. Руки крепко сжимали руль, и я попеременно боролся с чувством брезгливости от этой вытянутой немытой ноги и непреодолимым желанием самому выскочить из машины.
А ехать пришлось почти загород, в Горелово, в частный сектор, где живут в основном цыгане, и у меня были все шансы вернуться оттуда без машины.
Но пронесло. Что ж, учись, браток, определять, кого сажать в машину, а кому даже не открывать дверь. И самое важное – научиться это определять за первые 5-7 секунд общения, приоткрыв на 10 см стекло правой двери. Это пригодится тебе многими годами позже, когда ошибка может тебе стоить машины, а то и жизни.
Был и еще один важный подводный камень.
В ту пору развитого социализма (середина 80-х), социалистическое государство боролось с так называемыми «нетрудовыми доходами» своих граждан. Фактически любая неофициальная подработка могла быть квалифицирована, как нетрудовой доход и карательная машина государства опустит на твою шею свой разящий меч. Это мог быть штраф, а могла быть и конфискация. Что говорить было о тех, кто пользуясь такой роскошью,, как личный автомобиль, зарабатывали себе на жизнь, не платя налогов в казну. Почему эта компанейшина была названа борьбой с «нетрудовыми доходами» объяснить с вершин нашего времени уже сложно.
Выявлением таких нарушителей социалистической законности занимались сотрудники ОБХСС, если я не ошибаюсь. Они проводили рейды, в которых подсаживались к «частнику», давали деньги и ехали по названному адресу, в конце поездки предъявлялись служебные удостоверения и составлялся протокол. Очень важно было не брать от них деньги в руки. «Да киньте куда-нибудь сюда», – говоришь и показываешь пластиковый бокс
