Странное на первый взгляд упоминание Марикой Хуана Диего и Девы Марии из Гваделупы наводило на мысль, что девушка ожидает, что нынешнее открытие, напротив, будет способствовать стремительному возрождению в Мексике культа Кецалькоатля.
А вот насчет того, как все-таки выглядит найденное изображение, Марика говорила туманно:
— Оно на стене, в пещере. Там темно, разглядеть что-то толком трудно, но видно, что это бог над горами.
Каден уже не была уверена в том, видела ли девушка находку сама или просто повторяет чужой рассказ, но неизвестное изображение Кецалькоатля имело для исследовательницы слишком большое значение, чтобы вдаваться в детали.
— Он возвращается во исполнение пророчества, — заявила девушка.
— Какого пророчества?
Марика помахала рукой:
— Ну это, знаете, наверное — наш мир катится к концу, и на смену ему придет новый.
Теперь Каден поняла, что имела в виду Марика. Пернатый Змей, подобно четырем всадникам Апокалипсиса, по поверьям майя и ацтеков являлся одним из четверки богов — разрушителей миров. Древнее предание гласило, что однажды он вернется, чтобы разрушить этот мир, как разрушал вместе с другими богами предыдущие.
— Он вернулся, когда содрогнулась земля.
Господи! Они всерьез решили, что землетрясение, разрушив захоронение, освободило древнего бога, тем паче что оно подоспело к 2012 году, когда, согласно календарю майя, заканчивается очередная эпоха. Ничего удивительного, что экзальтированные особы вроде Марики с восторгом принимали все это на веру.
Девушка воззрилась на Монтес.
— Вы одна из них. Вы не верите мне. Но ничего, сами все увидите.
Она подалась вперед и заглянула Каден в глаза:
— Вы увидите.
Последователи культа собирались на встречу вечером, на склоне горы, у входа в пещеру. Каден приехала на заднем сиденье скутера Марики, вся в черном, с головой, замотанной толстым черным платком. Из оборудования она прихватила с собой только фонарик и умещавшуюся в кармане камеру. Оставив скутер у подножия, где заканчивалась грунтовая дорога, они под жутковатое завывание вдруг налетевшего ветра принялись взбираться по склону.
Местные жители называли такой ветер «плачущей женщиной», потому что он напоминал им стоны старухи. Каден, интересовавшаяся фольклором, разумеется, знала и стоявшую за этим названием историю. В прежние времена, дабы освободить селение от бремени всяческих прегрешений, вся вина жителей возлагалась на одну специально выбранную старуху, которую затем насмерть забивали камнями в наказание за «ее грехи».
Каден понимала, что за отвратительной традицией крылся экономический прагматизм: старые люди, в отличие от молодых и здоровых, больше не приносили селению пользы. По существу, они становились бременем для общины, располагавшей скудными пищевыми ресурсами.
Конечно, это не слишком приятный обычай, но история вообще далеко не благостна.
Сначала Монтес услышала голоса, а потом, когда они, обогнув гребень, вышли на открытый уступ, увидела людей, собравшихся у костра. Со всех сторон площадка была закрыта от обзора скалами и утесами, так что снизу, из долины, огня никто видеть не мог. Как только они ступили на площадку, Марика опустила на лицо маску ягуара. По быстрым подсчетам Каден, у костра собралось от сорока до пятидесяти человек, и в облике каждого имелась хоть какая-то деталь, наводившая на мысль о ягуаре, начиная от простеньких каучуковых масок и кончая маскарадными костюмами вроде тех, в которых выступали участники театрализованного представления в Тео.
Прекрасно! Оказалось, здесь только она одна обходилась без каких-либо ягуаровых аксессуаров, так что затеряться в толпе у нее не было ни малейших шансов.
Каден сразу заметила позади костра «пещеру», точнее, трещину или разлом в скальной стене, за которым и впрямь могла находиться пещера. При высоте футов в пять эта щель была такой узкой, что туда едва мог протиснуться человек. Разбросанные по площадке обломки указывали, что щель открылась в результате землетрясения, а когда Каден, чтобы толком присмотреться, подошла ближе, то по обе стороны от лаза увидела молчаливых стражей в униформе, сработанной искуснее, чем костюмы танцоров. Блики костра играли на их темных масках, и женщина поежилась, потому что, взглянув в прорези одной из них, встретилась с безумным взглядом человека, изображавшего ягуара-оборотня. Впервые после принятия решения отправиться в горы и непременно увидеть древнюю гробницу она испытала настоящий страх. Маска Марики, как и большинства других участников встречи, походила на карнавальные, для Хэллоуина, но эти две просто потрясли ее, показавшись удивительно умелым воплощением зла. Это слово снова пришло ей на ум, и на сей раз она не пыталась выбросить его из головы как противоречащее научному подходу.
«Науали существуют на самом деле», — говорил Хулио матери. «Он возвращается!» — кричал он Каден и в трубку телефона, и со ступени пирамиды.
В этих масках причудливо соединялись человеческие и звериные черты, причем настолько умело и реалистично, что это впечатляющее мастерство вызывало удивление. И наводило страх.
Между костром и щелью находился большой валун, в котором Каден, присмотревшись, узнала жертвенный алтарь, подобный тому, на котором Хулио вырвал сердце невинного ребенка.
Суета на площадке вдруг прекратилась, люди замерли на месте и умолкли. Каден обернулась и увидела, что на нее уставились пять ягуаровых морд. А девушки с ней рядом больше не было.
Что-то пошло не так. Пугающе не так. «Во что я вляпалась?»
Каден рванулась к ведущей вниз по склону тропе, но успела преодолеть лишь дюжину футов: два человека, одетые как участники представления кровавого завета, схватили ее за руки.
— Пустите! — закричала она, отчаянно пытаясь вырваться.
Руки ее отпустили, но зато еще больше народу обступило Каден со всех сторон, полностью перекрыв путь к бегству. Потом они расступились, и двое науалей, карауливших лаз, выступили вперед.
— Нет!
Страж поднес к губам тростниковую трубочку и дунул ей в лицо каким-то порошком. Каден невольно вдохнула. Она знала историю Древней Мексики и сразу поняла, что ее обдули каким-то наркотиком, предназначенным для того, чтобы подавить ее разум и волю. Из тех, с помощью которых жрецы в старину лишали предназначенных в жертву людей способности к сопротивлению.
Крепко схватив за руки, стражи потянули ее вперед. Каден инстинктивно чувствовала, что должна сопротивляться, иначе ее ждет нечто невообразимо ужасное, однако даже не пыталась вырваться. Разум ее восставал против происходящего, но руки и ноги вдруг сделались ватными.
