Елена вскочила с кресла.
- Подождите!
Голос Матапаля оборвался.
- Профессор, подождите!..- Его глаза забегали. Он побледнел.- Не уходите!
Грант остановился.
Матапаль опустился в кресло.
- Профессор, вы меня не так поняли. Сядьте.
Грант нерешительно положил свёрток на подоконник и сел.
- Вы меня не так поняли,- быстро заговорил Матапаль.- Я имел в виду провести целый ряд целесообразных мер для спасения возможно большего количества людей. Ха-ха-ха! Я излишне нервен. Сейчас мы всё обсудим. Только, ради бога, умоляю вас, не делайте этого безумного шага, который может принести непоправимые последствия.
- Вы даёте честное слово, что примете все меры, имеющиеся в вашем распоряжении, для спасения населения всего земного шара, без различия классов?
Глаза Матапаля сузились.
- Честное слово Матапаля! - сказал он и быстро взялся за перо. Он написал записку, сунул её в автомат и нажал кнопку.- Сейчас мы обсудим этот вопрос во всех подробностях.- Его глаза сверкнули, но он усилием воли погасил этот зеленоватый, недобрый блеск.
Сигнал радиотелефона тонко запел.
Матапаль включил усилитель. Раздался взволнованный голос второго секретаря:
- Группа девять перешла на сторону Пейча. Демонстрации продолжаются. Газовая сеть примкнула к бастующим. Положение серьёзное. Жду ваших распоряжений.
- Вздор,- сказал Матапаль.- Ваши глупости мне надоели. Поступайте, как знаете.
Он выключил аппарат.
- Ну-с, профессор, давайте же потолкуем поподробнее. Итак, прежде всего прошу вас повторить ваши математические выкладки. Пододвигайтесь к столу. И вы, мисс, тоже. Я боюсь, что от окна дует. Вот так. Благодарю вас. Итак, я вас слушаю.
Грант снова разложил свои вычисления и начал говорить.
Елена смотрела через его плечо в бумаги.
Тонкий, еле слышный звук заглушённого радиотелефонного сигнала послышался в воздухе. Он был слабее комариного пенья. Его услышал один только Матапаль. Он небрежно придавил кнопку на письменном столе. Вслед за тем алюминиевый экран за спиной профессора Гранта озарился лиловатым светом, и пара пронзительных, неподвижных, гипнотизирующих глаз возникла на его фосфорической поверхности.
Глаза смотрели прямо в спину профессора Гранта.
Матапаль незаметно улыбнулся уголком губ.
Неподвижные, гипнотизирующие глаза продолжали смотреть с алюминиевого экрана в затылок профессора Гранта.
Лицо Матапаля выражало плохо скрытое нетерпение.
Профессор Грант продолжал выкладки. Третий секретарь судорожно зевал. Он на всё махнул рукой. Три минуты превратились в тридцать. Рабочий день Матапаля был сломан. Третий секретарь опустил голову на крахмальную грудь.
Профессор Грант провёл платком по лбу и вдруг, прерывая вычисления, сказал:
- Я, кажется, очень устал. Цифры путаются у меня в голове... Как странно... Елена, ты не находишь, что в кабинете мистера Матапаля слишком жарко?
Профессор Грант с трудом перевёл осоловевшие глаза на Елену. Она глубоко спала, положив руки на угол бюро Матапаля и опустив золотистую голову на спинку кресла.
Матапаль сидел с полузакрытыми глазами, не шевелясь.
Страшная тревога охватила профессора.
- Что... это... значит?..- пролепетал он немеющим языком.
Матапаль молчал, как деревянный бог.
Профессор Грант с трудом повернул голову, и его глаза в упор встретились с неподвижными глазами на экране.
- Ах! - слабо воскликнул профессор, не в силах более пошевелиться.Чело... вече... ство... по... гиб...
Его голова тяжело упала на стол, и он глубоко заснул.
Лицо Матапаля передёрнулось, как молния.
- Браво! - закричал он.- Алло! Доктор Шварц!
Глаза на экране ушли в голубоватую глубину и уменьшились. Зато между ними обозначился нос, потом появились чёрные подстриженные усики, уши, твёрдый рот, тугой крахмальный воротник и лацканы сюртука.
Доктор Шварц закрыл глаза, и его голос громко зазвучал из усилителя:
- Готово, мистер Матапаль. Я их загипнотизировал. Теперь профессор Грант уже больше не знаменитый геолог, а простой фермер из предместья Лос-Анжелоса, а мисс Елена не дочь учёного, а дочь простого фермера. Можете быть на этот счёт спокойны. Я отвечаю за три дня транса.
- Хорошо. Вы мне будете нужны. Профессор Грант должен оставаться фермером в течение месяца. Приготовьтесь к небольшому путешествию. Через двадцать минут вы должны быть здесь.
Отражение доктора Шварца поклонилось.
Матапаль выключил Шварца и быстро написал штук десять коротких записок. Он опустил их в автомат и затем сказал в телефон:
- Я хочу разговаривать с мистером Эрендорфом.
Экран озарился. Послышался сигнал усилителя. На экране появились две пальмы, кусок невыразимо синего моря и джентльмен в полосатой пижаме, качающийся в гамаке. Лицо джентльмена приблизилось к экрану. Оно было гладким, молочно-розовым и весёлым. Чёрные усики, кокетливо завинченные вверх, очаровательно оттеняли два ряда ослепительных, по-итальянски белых зубов.
- Алло, мистер Эрендорф! - сказал Матапаль.- Вы мне экстренно необходимы по вопросу, имеющему общечеловеческое значение.
Лицо мистера Эрендорфа сделалось кислым. Мистер Эрендорф поковырял в зубе иглой дикобраза (это была одна из наиболее популярных причуд всемирно известного мистера Эрендорфа) и, сплюнув в мимозу, ответил:
- Если я вам нужен - приезжайте. Поболтаем. Я вас угощу отличными лангустами. Здесь, между прочим, есть одна бабёнка... А что касается человечества - плюньте. Честное слово.
С этими словами человек на экране поднялся с гамака и пошёл купаться.
- Ничего не поделаешь,- вздохнул Матапаль.- Придётся поехать. Хорошо, что хоть по дороге. Конечно, мистер Эрендорф поступил со мной невежливо, но не могу же я отказаться из-за этого от столь блестящего организатора и специалиста по мировым катастрофам.
Через двадцать минут часть стены кабинета Матапаля раздвинулась, и в комнату вошёл доктор Шварц. Он был в высоком траурном цилиндре, старомодной крылатке и в руках держал чёрный саквояж.
- Ну, не будем терять времени. По дороге я вам расскажу всё, дорогой доктор,- сказал Матапаль.- Сколько времени продолжится сон профессора Гранта и его дочери?
- Три часа.
- В таком случае не станем их будить. Пусть они придут в себя в дороге.
Матапаль нажал кнопку.
Третий секретарь вздрогнул и проснулся. Голос Матапаля сказал из рупора:
- Выключите мой кабинет на двое суток. Мне нужно обдумать одно важное мероприятие. Все без исключения приёмы отменяются. Доступ ко мне прекращен. До свидания.
