улеглась. Сон сморил меня практически мгновенно. Краем сознания, уже на грани, уловила фразу Лиса:
– Спите, после полуночи будет не до сна.
Снился мне мой шестилапый спаситель. Сначала он прыгал передо мной, так же, как и в лесу. А потом его тело будто расплывалось. Медленно так, что я даже смотреть устала. Отвернулась. Вокруг темнота. Ах, ну, да… я же спала. Когда я вновь посмотрела на двухвостого, то его месте стояли … я и … тоже я. Только одна была единорожкой, а вторая – человеком.
– Зачем ты взяла себе другое имя? – грустно спросила моя человеческая копия.
Ух, какой же у меня противный голос! Был.
– Теперь нет пути обратно, – продолжала она.
Единорожка молчала. Никак не защищала меня. Вот же, трусливая кобыла!
– Скоро ты совсем перестанешь быть человеком, – зудела двуногая.
И чего пристала? Или я такая дотошная была? Если так, то лучше единорожкой остаться.
– Ну тебя… – только и ответила ей.
И тут как бабахнет! Как завизжит! Сразу стало ясно – беда.
Непонятно только, зачем меня так громко звали.
– Рожка! Рожка! Рожка! – раздавалось с разных сторон различными голосами.
Да тут убегать надо, а не откликаться.
– Рожка! – прямо в ухо крикнул Энтуан.
– Что?! – ответила и тут же проснулась.
Похоже, мой сон смешался с реальностью, а я даже не поняла в какой момент. Но это стало неважным, ведь звуки беды были здесь – наяву.
– Рожка, тебе надо спрятаться, – распорядился Энтуан, напустив на себя важный вид.
Смешной такой. Но я кивнула, соглашаясь с ним.
– А куда? – спросила, лениво потягиваясь. – И что это так воняет? – до меня донесся запах протухшего мяса. Неужели несъеденное так быстро пропало?
Энтуан не ответил. Вернее, не успел, я сама увидела причину шума и вони. Да это ж такие лютики-одуванчики, что на елках выросли!
– Только не говори мне, что здесь зомби водятся?! – крикнула я.
– Да, это они, – вопреки моему предупреждению, ответил сын князя.
Что было дальше, сложно описать без сумбура. Мы вшестером находились в огненном круге, который со всех сторон окружили разлагающиеся твари. Трудно определить, кем они являлись при жизни, какая-то помесь человека с животным. Ой, это ж, прямо как я! Я зомби?!
Куда меня хотели спрятать – неизвестно. Разве что, под кусточек положить, и понадеяться на авось. Но вряд ли это меня спасло бы. А вот мечи Эвангелии, Лиса и ушастого – хорошая штука. Ух, как они рубились! Больше всех принцесса удивила, иногда она даже попадала по трупам. М-да, убивать уже мертвых – та еще задачка. Энтуан занимался поддержкой огненного круга, то там, то тут подкидывая ветки. Ну,а я стояла в резерве. На случай если остальные падут. Тогда я во славу павших всех победю… побеждю?.. О! Одолею!
– Слушай, а долго еще так? – спросила у рядом пробегающего сына князя.
– Как луна зайдет – зомби падут, – ответил, не прекращая бега.
Наверное, уже скоро. И какой смысл их рубить, если они сами грядуще упадут?
Вновь посмотрела на сражающихся. Все грязные, заляпанные, про запах вообще молчу. И это меня порадовало. Нет, не ситуация в общем, а то, что они вскоре будут искать, где помыться! Значит, и я стану чистой! Не возьмут с собой – по запаху найду.
А потом уйду от них, если не предложат остаться. И не позволю всяким чудам меня возвращать!
Мы победили. Ну, как победили – зомби сами ушли. Может, обиделись, что их не пригласили с нами посидеть? Или они за травками для чая заходили, а их мечами рубили вместо гостеприимства нормального? Я бы точно на такое обиделась!
Уставшие, но довольные бойцы уселись на землю. Они и поваляться сейчас могли бы – грязи точно не станет на них больше. Запыхавшийся Энтуан к ним не подошел, расположился рядом со мной.
Все молчали. И меня это не устраивало! Я ведь совсем-совсем проснулась, и теперь общения хотела, как малину земляникой закусывать.
– Слушай, а что это за жухлый клевер был? – спросила сына князя.
– Место такое, – охотно ответил он, наверное, тоже совсем-совсем проснулся. – Каждую полночь поднимаются зомби и нападают на путников, в округе никто не живет.
– А поговорить? Может, они не нападали и вовсе? – высказала свои мысли.
– Зомби не могут говорить, – нагло вмешался Лис, – они только жрут и рвут на части.
– Вы просто не пробовали, – осталась я при своем.
Дядя посверлил меня взглядом, но ничего этим не добился. Конечно, я же оказалась права, ему только и оставалось, что смотреть. Фыркнув, отвернулась. Поспать бы, да кто же даст. Воняют все кругом.
– Когда мы мыться пойдем?
Теперь на меня возмущенно смотрели все. И чего они? Им приятно быть грязными? Вот и королевские детки!
– Рожка, ты думаешь, здесь есть где помыться? – спросил за всех Энтуан.
– Конечно! Тут же лес!
Честно, думала, что они согласятся со мной, и мигом двинутся к забытому водоему. Но нет. Снова недоуменные взгляды на меня.
– Ну, и кто здесь лошадь? – фыркнула я. – Тут растет лес, деревья, понимаете? Снега нет, откуда деревья воду берут?
– Из земли, – блеснула умом принцесса.
– А в землю как вода попадает? Да еще при том что деревья круглый год тут зеленые? – последнее сказала уже не так уверенно, просто мысль в голову пришла. Надеюсь, здравая.
Похоже, мои слова достигли цели. Только отскочили они так же быстро.
– И ты предлагаешь ночью искать воду? – со смешком спросил Лис.
Весело ему. В бороде ошметки зомби позастревали, а он и не чешется об этом. Я уж молчу о том, как принцесса втихаря пытается бролифчик свой очистить, а ушастый уши проверяет – не висит ли на них что.
– Конечно, лучше остаток ночи просидеть тут и вдоволь нанюхаться вони, – протянула я, – но не для меня.
Может быть, именно для этого они трупов на части рубили, чтоб потом сидеть и балдеть? Ну а что? Сказка-то странная. Это у меня в человеческом прошлом подростки клеем да лаком дурили, тут-то могли и такую замену найти. Подумала я об этом, вздохнула, злостно посмотрела на Лиса – ясно как роса по утрам, он приучил деток у этой гадости. А потом они ходят, мир спасают, или какая там у них миссия…
Может, для того и послала меня сюда та бабулька – избавить подрастающее поколение от пагубного влияние Лиса? Маловероятно, но самолюбие грело. И потому, гордо стоя на всех четырех ногах, я скомандовала:
– Быстро собрали вещи и бегом отсюда!
Ух, как им не хватало меня! Не спорил никто,
