Нина подбежала к штурвалу. Очевидно, судно шло на автопилоте. Надо отключить его и направить яхту обратно в гавань…
Колесо повернулось в ее руках, но курс корабля не изменился.
Яхта управлялась посредством электроники, а не напрямую с помощью руля, и компьютер не собирался уступать главенство.
— Черт!
Нина стала искать способ отключить автопилот. Никакого намека на то, где он вообще отключается, — всего лишь ряды экранов с непонятными значками.
Радио…
Его оказалось отыскать куда проще. Нина схватила телефонную трубку на витом проводе и нажала на две кнопки. На ЖК-дисплее появилась цифра «16».
— На помощь, на помощь, на помощь! Это «Император океанов» недалеко от Южного Манхэттена. У нас на борту атомная бомба! Повторяю: мы просим помощи, на борту атомная бомба, которая взорвется через четыре минуты!
Она подождала ответа. Прошло несколько секунд, в трубке слышалось лишь слабое шипение статических помех. Нина уже собиралась попробовать снова, когда из динамика затрещал взбешенный мужской голос:
— «Император океанов», говорит береговая охрана. Должен поставить вас в известность, что подача сигнала бедствия ради шутки является федеральным преступлением и карается тюремным заключением сроком до шести лет и штрафом в двести пятьдесят тысяч долларов.
— Великолепно! — закричала Нина. — Тащи свою задницу на борт и арестуй меня — только поторопись!
Молчание.
— Как вы сказали… атомная бомба?..
— Да! Атомная бомба! Б-о-м-б-а! У нас тут в трюме Хиросима, и мы не имеем ни малейшего представления, как ее остановить! Позвоните в Агентство национальной безопасности, позвоните президенту, позвоните, черт побери, тому, кому надо звонить в таких случаях, только сделайте это в течение следующих четырех минут!
Послышался голос другого человека на заднем плане. Нина тревожно переминалась с ноги на ногу.
— Ну же, давайте, сделайте что-нибудь…
Наконец ответ пришел.
— «Император океанов», мы объявили всеобщую тревогу.
— Ох, слава Богу!
— Но если вы говорите правду… мы ничего не успеем предпринять за четыре минуты. Остановить ее можете только вы.
Нина уставилась на трубку.
— Что ж, очень полезный совет! Премного благодарна! — Она отбросила радио и побежала вниз по лестнице. — Эдди! У нас проблема!
Чейз услышал далекий крик.
— Нашла чем удивить… — пробормотал он себе под нос.
Он собрал все, что только смог найти в трюме — пистолет Комосы, крепежный пистолет, — и попытался загнать эти предметы внутрь вертикальных брусков, чтобы заблокировать путь уранового сердечника. Этого было недостаточно. Предметы могли помешать сердечнику ударить по боеголовке и набрать критическую массу, однако он все равно подойдет достаточно близко, чтобы вызвать внушительную вспышку радиации. Которой хватит, чтобы облучить всю яхту, оставив огромную радиоактивную колоду болтаться в опасной близости к одному из самых густонаселенных городов мира.
Надо добавить что-нибудь еще. Но в трюме было пусто. Только он и бомба.
И тело Комосы…
Чейз посмотрел на таймер. Три минуты.
Уже меньше…
Чейз встал — голова взорвалась отболи — и, пошатываясь, двинулся по трюму. Палуба под ногами казалась резиновой, словно он шел по провисшему батуту. Скорее всего сотрясение мозга… Он поднял руки и взял Комосу за плечи, пытаясь стащить его с болта, пришпилившего гиганта к стене.
Темная кровь потекла клейкой струйкой из отверстия в груди нигерийца, когда Чейз потянул его на себя, но тело почти не сдвинулось. Болт застрял в грудной клетке.
Нина вошла в трюм.
— Эдди! — закричала она, тяжело дыша, когда увидела, как он возится с трупом. — Что ты делаешь?
— Помоги мне его стащить, — попросил Чейз.
— Зачем? — Нина заметила пистолеты, засунутые среди брусков, чтобы разделить два отсека бомбы, и поняла, что задумал Эдди. — Подожди, ты хочешь использовать его, чтобы заблокировать эту штуковину?
— Больше ничего у нас нет! Ну же, помоги! Сколько у нас в запасе?
Нина посмотрела на счетчик.
— Две минуты!
Она побежала и, с трудом подавив отвращение, взялась за руку Комосы. Чейз схватил другую.
— Ладно, приготовься… Тяни!
Они уперлись ногами в стену и откинулись назад. Отвратительный хлюпающий звук раздался откуда-то из недр груди мертвеца, однако он так и не сдвинулся.
— Этот парень — та еще заноза в заднице, что живой, что мертвый! — закричал Чейз. — Тянем!
Они снова вцепились в руки гиганта, пытаясь снять его со стены. Опять хлюпающий звук, на сей раз сопровождаемый сухим хрустом.
— Давай! — закричал на тело Чейз. — Сползай, чертов…
С резким хрустом, когда ребро, пробитое стержнем, наконец сломалось, Комоса дернулся и рухнул на пол. Нина и Чейз, которые упирались ногами в стену, упали первыми. Нина зашлась в крике, когда огромный африканец упал на нее сверху и мертвая рука раскинулась на ее лице, словно гигантский паук. Она отбросила ее в сторону, содрогнувшись от отвращения.
Чейз выбрался из-под тела, затем снял его с Нины.
— Пошли, у нас только… — Он посмотрел на таймер. — Черт! У нас одна гребаная минута!
Они схватили Комосу за запястья и поволокли его на другой конец трюма. Слишком медленно. Нина посмотрела через плечо на таймер. Пятьдесят секунд…
— Что, все эти чертовы безделушки, которыми он себя обвешал, сделаны из стали? — промычал Чейз, делая очередной кошмарно медленный шаг.
До бомбы оставалось два метра, полтора, метр.
Сорок секунд…
— Отлично! — прохрипел Чейз, когда тело наконец с глухим стуком опустилось на основание бомбы. — Пропихивай его ручищи внутрь над пистолетами — надо закрыть не меньше фута в этом зазоре! — Он присел и схватил кисть Комосы, с силой просовывая ее через бруски. Нина взялась за другую руку.
Тридцать секунд…
Чейз схватил пальцы африканца и стал вытаскивать его руку с другой стороны бомбы.
Предплечья нигерийца оказались настолько толстыми, что не могли пройти через поручни.
— Ох, мать твою! — простонал Чейз.
Он изменил положение и схватил мертвеца за локоть, пытаясь просунуть его руку дальше через зазор. Нина бросила руку, которую держала, и поспешила помочь другу.
Безрезультатно. Только первые несколько сантиметров запястья Комосы прошли внутрь, прежде чем мускулы наглухо застряли.
Двадцать секунд…
Нина снова направила усилия на другую руку. Ей удалось просунуть кисть и запястье в зазор — но этим дело и ограничилось. Она в отчаянии ударила ногой по локтю Комосы, пытаясь вогнать руку глубже. Тщетно.
