— Вон он!
— Сейчас он будет спускаться с холма.
— Даже если Майкл полетит, то все равно не догонит Дирка!
Син перевел бинокль с Майкла на Дирка, оценивая их скорость и шансы.
— Дирк добрался до гребня горы, но Майкл близко, — сообщил он.
Но Ада не видела Майкла. Дирк лидировал и должен был победить. Она посмотрела на Гарри. Он стоял у финиша в сотне ярдов от нее, но даже с такого расстояния она видела его опущенные плечи и грустное лицо. Подковы Солнечной Танцовщицы разбивали его жизнь.
Не в состоянии усидеть на месте, Ада спрыгнула с повозки и побежала сквозь толпу к «роллсу».
— Син. — Подбежав к машине, она тронула его за ногу, но он был так увлечен, что не видел и не слышал ее. — Син! — закричала Ада и со всей силы дернула его за брючину.
— Мама? — Он неохотно оторвался от бинокля и посмотрел на нее.
— Я должна поговорить с тобой. — Ей приходилось перекрикивать гул возбужденной толпы.
— Не сейчас. Они подходят к финишу. Забирайся сюда и сама все увидишь.
— Я немедленно должна поговорить с тобой. Немедленно слезай! — Ее тон шокировал его. Кинув последний взгляд на скачку, он соскочил.
— В чем дело? Пожалуйста, давай покороче. Я не хочу пропустить…
— Я буду немногословна. — Син никогда не видел мачеху такой злой. — Я хотела сказать, что не думала дожить до того дня, когда не буду испытывать к тебе никаких чувств, кроме презрения. Ты часто не задумывался о последствиях, но никогда не был безжалостным.
— Мама, я… — Он растерялся.
— Послушай. Ты захотел уничтожить брата и добился этого. Надеюсь, это доставило тебе удовольствие. Теперь Теунискрааль твой. Радуйся и спи спокойно.
— Теунискрааль? Что ты хочешь этим сказать? — От смущения Син кричал на нее. — Я не спорил на Теунискрааль!
— Конечно же ты — нет. — Ада презрительно усмехнулась. — За тебя это сделал Ронни Пай.
— Пай? Что он собирается с ним делать?
— Все! Вы вдвоем это спланировали. А еще он помог тебе втянуть Гарри в эту авантюру. У Пая закладная на Теунискрааль!
— Но… — постепенно Син начал все понимать.
— Ты отобрал у него ногу. А теперь еще и Теунискрааль. Но за это ты заплатишь моей любовью. — Она посмотрела ему прямо в глаза, но в них читалась боль. — Прощай, Син. Больше мы не будем с тобой разговаривать. — И она медленно побрела прочь. Она шла, как старуха, усталая и несчастная.
Син все понял и побежал к финишной прямой. Толпа расступилась, как стая сардин перед акулой. Глядя поверх их голов, он видел двух приближающихся всадников, которые галопом неслись по полю.
Дирк мчался впереди. Он привстал в стременах, погоняя Солнечную Танцовщицу кнутом. Его черные волосы развевались, а рубашка была заляпана грязью.
Стук копыт тонул в криках толпы. Перепачканное тело кобылы блестело от пота, изо рта падала пена. Позади в пятидесяти ярдах скакал жеребенок. Он безнадежно отстал. На лице Майкла было написано отчаяние. Пасмурный выдохся и с трудом передвигал ноги.
Син пробрался сквозь толпу. Он добрался до оградительной веревки, растолкав женщин, пригнулся и пролез.
Солнечная Танцовщица приближалась, копыта отбивали крещендо. Голова была опущена.
— Дирк! Останови кобылу! — закричал Син.
— Папа! Папа! Уйди с дороги! — вопил Дирк, но напрасно.
Они неслись прямо на Сина, который стоял на месте, выставив руки вперед, чтобы схватить их. Слишком поздно было сворачивать.
— Прыгай, девочка, прыгай! — приказал Дирк, ударив лошадь коленями. Он почувствовал, как она напряглась, подобрала Передние копыта к груди и прыгнула. Но еще он почувствовал инертность ее усталого тела и знал, что она не сможет прыгнуть достаточно высоко, чтобы не задеть голову Сина.
В самый ответственный момент, когда кобыла оторвалась от земли, толпа издала тяжелый вздох. Ее передние копыта с грохотом обрушились на Сина. Она упала, сбросив Дирка, нога которого застряла в стремени. Послышались крики ужаса.
Одна из передних ног Солнечной Танцовщицы повисла, и лошадь жалобно заржала. У нее сломалась кость у колена. Син лежал на спине, голова была свернута в сторону, а кровь текла из огромной дырки от носа до рта, и дыхание вырывалось со свистом. Дирк ободрал кожу на локтях и на щеке. Он стоял перед отцом на коленях, сжав руки в кулаки. Он бил его в грудь и по лицу, размазывая кровь.
— Почему ты это сделал? Я ненавижу тебя. — Он был в ярости, шоке и отчаянии. — Я же скакал для тебя! А ты остановил меня!
Майкл остановил жеребенка, соскочил с седла, подбежал к ним, схватил Дирка за руки и оттащил его.
— Оставь его, маленький ублюдок!
— Он не захотел, чтобы я выиграл! Он остановил меня, и я ненавижу его за это. Я убью его!
Толпа направилась к ним, люди перелезали через веревки. Двое мужчин помогли Майклу держать Дирка, остальные смотрели на тело его отца.
Послышались крики и распоряжения.
— Где доктор Фрейзер?
— О Боже, он так серьезно ранен!
— Поймайте кобылу, принесите ружье.
— Как насчет пари?
— Не трогайте его. Подождите…
— Держите его руки.
— Принесите ружье. Ради Бога, скорее.
Потом все замолчали, толпа расступилась, пропуская Рут и Мбеджана.
— Син! — Рут встала на колени перед телом. — Син! — повторила она, и все отвернулись. — Мбеджан, отнеси его в машину, — прошептала она.
Он снял накидку из обезьяньих кож и поднял Сина. Мускулы на плечах напряглись, и он какое-то время стоял, широко расставив ноги.
— Его рука, жена хозяина.
Она осторожно положила руку Сина ему на грудь.
— Неси, — повторила она.
Толпа пропустила их. Голова Сина лежала на плече слуги, напоминая голову спящего младенца. Мбеджан аккуратно положил его на заднее сиденье, пристроив голову на коленях Рут.
— О Боже! — она. Ее лицо исказилось от ужаса, кровь стыла в жилах, и она дрожала как осиновый лист.
— Не отвезешь ли ты нас, Майкл? — Рут посмотрела на него. — На улицу Протеа.
Мбеджан поехал рядом с машиной верхом. Люди расходились, чтобы дать им дорогу. Они направились в Ледибург.
Пока толпа медленно расходилась и разъезжалась в экипажах, Дирк Коуртни стоял и наблюдал за исчезающим в пыли автомобилем.
Его тошнило, и ноги дрожали.
— Лучше бы тебе пойти к доктору Фрейзеру и попросить поставить примочки на лицо. — Деннис Петерсон вышел из экипажа с тяжелым пистолетом.
— Ага, — с грустью произнес Дирк, а Деннис направился к двум грумам, держащим Солнечную Танцовщицу. Она с трудом стояла на трех ногах, понуро опустив голову.
Петерсон приставил дуло к ее лбу и выстрелил. Кобыла упала, задергалась и наконец затихла.
Дирка затрясло от любви к ней. Он упал на траву, и его стошнило. Во рту остался кислый привкус. Его кинуло в жар. Он вытер пену ладонью и как слепой побрел, не разбирая дороги, в сторону холма через поле.
