Эмма верила, своим друзьям, чувствовала, что они искренни с ней, знала, что Макс, Лилиан, Эмиль и, как ни странно, Вивиен любят её и дорожат её дружбой больше остальных. Да, это было так, и колючие слова Демиена не возымели должного успеха, но, как известно, вода камень точит.
Казалось, ничего не может переключить счетчик её настроения с позиции "раздражена и очень зла", даже музыка разносящаяся отовсюду благодаря подключенным к радиорубке усилителям, размещенным по периметру сада, но она снова ошиблась. Внезапно ощутив, как на плечи легли и слегка сжали их две сильные мужские ладони, Эмма пришла в такое дикое бешенство, что развернувшись, пнула хама изо всех сил.
-- Ах ты, урод! -- воскликнула она и тут увидела, что мужчина -- совершенно другой мужчина, чуть не упал на асфальт, хватаясь за ушибленное колено.
-- Господи... Эмма, -- выдавил из-под маски голос Артура. -- Это еще за что?
-- А... Артур?
-- С утра был, а вот теперь не уверен.
-- Простите! Я не знала, что это вы!
-- А, так значит "урод" -- это не ко мне? Что ж, -- он приподнял маску и стер пот со лба, -- уже что-то.
Эмма стояла и смотрела на мужчину, испытывая микс удивления с сожалением.
-- Простите, я думала это...
-- Кто?
-- Ваш племянник, вообще-то. Мы только что повздорили, снова.
-- Ясно, -- сказал он, улыбаясь. -- Значит, бить больше не будешь? И, гхм, я могу пригласить тебя на танец?
-- Нет.
-- Нет?
-- Да, -- Артур слегка отошел и она рассмеялась. -- То есть, нет -- не буду бить, и да -- я согласна.
Не медля ни секунды, Артур приблизился к ней и обнял за талию. Они начали танцевать, и Эмме показалось, что он слишком откровенно обнимает её. И, возможно, для прогуливающихся студентов это не было чем-то особенным, ведь никто не знал, что танцующие -- это декан физмата и его студентка. Маски скрывали их, но почему же тогда все внутри неё заволокло тревогой? Она была уверена: о её костюме не знал никто, кроме...
-- Отвали от моей девушки, Альгадо! -- крикнул Феликс и оторвал их друг от друга. -- Тебе что, жить надоело? -- с яростью в голосе бросил парень, и Эмма не успела опомниться, как он сшиб маску с лица своего декана.
Секунд десять все стояли и молча смотрели друг на друга.
-- Вы успокоились, Штандаль? -- поинтересовался Артур. -- Как видите, я -- не мой племянник.
Эмма, которую Феликс крепко держал за руку, ощутила нервную дрожь под его кожей.
-- И, в любом случае, -- продолжил Артур, серьезнее, -- это не повод, для того, чтобы начинать вести себя как дикарь. Вам ясно?
Эмма потянула друга в сторону, но, вместо того, чтобы просто извиниться и уйти, он отпустил её и подошел к мужчине почти вплотную.
-- Мне ясно, -- произнес он тоном, от которого её тело и мозг сплошь покрыли мурашки. -- Но я хочу, что бы и ты уяснил кое-что!
Феликс встал еще плотнее. Теперь Эмма точно знала, что он лишь немного ниже её преподавателя. В позе Артура появилось что-то воинствующее, а взгляд зажегся черным пламенем.
-- Держись от моей, слышишь, моей девушки как можно дальше! Если я еще хоть раз увижу, как ты прикасаешься к ней, не имея целью передать учебник или что-либо еще относящееся к учебе, -- он сделал паузу, и Эмме стало страшно от слов, что последовали за ней, -- я сверну тебе шею!
Послушно следуя за своим парнем вглубь сада, Эмма не могла прийти в себя еще минут пять. Она и не знала, что Феликс может быть таким решительным, и безрассудным, она не знала, что думать, и что будет дальше. И, когда, наконец, они остановились и опустились на траву, а он привлек её к себе и поцеловал, тогда она решилась спросить:
-- Что это было, Феликс?
Усмехнувшись, парень перевел взгляд с сорванной травинки на неё.
-- А ты не знаешь? -- спросил он в ответ. -- По-моему, ты первая должна была понять, что он клеится к тебе.
-- Что? -- еле выдавила она.
Значит, он все знал. Вот только, с каких пор?
-- Да брось, Эм, -- сказал Феликс, лежа на земле. -- Ты же не глупая! И, я не знаю, когда это началось, но могу точно сказать, что уже тогда, когда он застукал нас в тот вечер в твоей гостиной, я заметил в его взгляде этот огонек.
-- Феликс...
-- Он так смотрел на тебя, и так говорил со мной... А потом тот инцидент с кофе, когда он запретил мне следовать за тобой. Никто ничего не понял, ведь это так естественно соблюдать нравственные порядки, вот только я снова заметил эти нотки в его голосе.
-- Фел...
-- Это была ревность, Эмма. И не говори, что ничего не понимаешь, потому что я чувствую, когда ты врешь мне! Он думает о тебе, хочет тебя, возможно даже любит, -- все это меня не волнует на самом деле! В академии немало парней, которые сохнут по тебе. Что? -- он улыбнулся в ответ на её удивление. -- Ты не знала, что невероятно привлекательна?
Феликс поднялся на локте и теперь смотрел ей прямо в глаза, а этот его взгляд, словно рентген нового поколения, нещадно оголял все её чувства.
-- Волнует меня другое, -- произнес он. -- Скажи, Эмма, скажи честно, что ты чувствуешь?
Все внутри сжалось, и сердце пропустило удар. Она чувствовала его страх и зависимость от того, каким будет её ответ, но, не смотря на это, он все равно хотел знать правду.
-- Он нравится тебе?
-- Да, -- ответила она, проклиная свою чертову принципиальность.
Ведь она обещала ему -- больше никакой лжи! Феликс вздрогнул, и ей тут же захотелось взять свои слова обратно и кинуться к нему в объятия.
-- Ты... любишь его? -- и все та же боль в глазах, от которой её собственные глаза наполнились слезами.
-- Нет, -- прошептала Эмма, и это тоже была правда. -- Я не люблю его, я знаю это совершенно точно. У меня были сомнения вначале, но теперь, когда я разобралась в себе, я твердо знаю, что не испытываю к нему того, что чувствую, когда вижу тебя и думаю о тебе.
-- Ты любишь меня? -- задал он третий вопрос. -- Я должен знать точно, потому что если это не так, я отпущу тебя Эмма, -- его голос дрогнул, -- я отпущу тебя, чего бы мне это ни стоило!
Еще в начале вопроса она поняла, что плачет. Когда же он закончил, все щеки были мокрыми от слез. Глотая их, Эмма пыталась смыть тот образ, когда он говорит ей: "прощай, я отпускаю тебя, будь счастлива", но это было невозможно, потому что невозможно смыть с души ту боль, которая разгоралась в ней при одной лишь мысли о том, что Феликс больше не с ней, о том, что он страдает из-за неё.
Нет, она не хотела этого, она никогда не сможет быть счастливой, зная, что он пытается забыть её, и что "они" больше не часть её жизни. Да, она все еще ощущала что-то, находясь рядом с Артуром, но это "что-то" было по сути ничем по сравнению с чувствами, которые она испытывает к Феликсу. За эти месяцы после нового года она смогла разобраться в них.
